— Ну куда ты лезешь? — устало произнес начальник. — Ты хоть
слышишь себя со стороны? Бомжиха Симка плясала на площади перед метро, и ты
заметил, что за ней наблюдает какой-то пацан со свастикой, а потом этот пацан
попался тебе по дороге к дому бомжихи, и ты, бдительный страж порядка, сделал
вывод, будто на нашем участке появился маньяк-серийник?
— Во-первых, не пацан вовсе. Взрослый мужик, лет тридцати
пяти-сорока.
— Хорошо. Какая разница?
— Большая. Зачем он оделся как юный фашист, панк, металлист?
Либо он псих, либо это была маскировка. Ведь известно, что Симакова видела
черта, то есть человека в маске черта. Правильно?
— А если ее заглючило, на хрен? — вкрадчиво произнес
начальник и прищурил один глаз. — Мы что, будем всех, кто одет странно, не по
возрасту, подозревать?
— Да не только в одежде дело! Как вы не понимаете, Иван
Романович, он следил за нами. Он пошел сначала за бомжихой, потом за мной, —
упрямо повторил Коля, — я видел его во дворе, неподалеку от бомжовского дома,
то есть он выследил ее, пошел назад, к метро. Наткнулся на меня и стал следить
за мной. Он ведь близко у столика стоял, мог слышать наш с Симкой разговор тем
более мы с ней орали.
— А чего орали-то?
— Ну, сначала музыку перекрикивали, а потом так, по инерции,
— смущенно объяснил Коля, — но главное, он на рынке открыто следил за мной. Я
деньги выронил, он прижал бумажку ботинком.
— Большую бумажку? — с усмешкой спросил начальник.
— Полтинник.
— Да, сумма приличная. Отдал?
— Ногу убрал. Ну не в этом дело!
— А в чем, Коля? В чем? Давай попробуем вместе спокойно
разобраться. Он наблюдал за пьяной теткой. Но ты ведь тоже на нее глазел,
верно? Значит, было на что посмотреть?
— Да я… — начал Коля, но начальник остановил его жестом.
— Погоди, не перебивай. Ты встретил его на детской площадке
и стрельнул сигарету. Он тебя угостил. Потом ты столкнулся с ним на рынке.
Слушай, Коля, у тебя мания преследования, тебе надо к доктору. С чего ты взял,
будто человек приперся на рынок по твою душу?
— Ну а зачем же еще? — хмуро спросил Коля.
— Елки зеленые, — начальник выразительно закатил глаза, — за
продуктами, за мылом и зубной пастой. Там, Коля, все значительно дешевле. И
жратва, и предметы гигиены, и одежда с обувью. Короче, так, лейтенант. Ты
давай, завязывай с частным сыском либо увольняйся из милиции и иди в
какое-нибудь детективное агентство. Кстати, денег больше будет. Ты, честное
слово, достал меня, на хрен. Сначала подумай башкой своей бестолковой, а потом
уж выводы делай!
— Я никаких выводов не делал, — мрачно буркнул Коля, — я
только спросил, сколько там ножевых ранений?
— Ох, устал я от тебя, Телечкин, — тихо вздохнул начальник,
и вдруг лицо его налилось кровью, на лбу вздулась толстая кривая жила, и он
заорал:
— А на фига тебе это знать? На фига, лейтенант? Самый умный,
да? — он шарахнул ладонью по столу так, что подпрыгнули бумаги. В кабинет
сунулась голова дежурного, начальник поморщился, махнул рукой, рявкнул:
— Все нормально. — Дверь закрылась. Начальник шумно сопел,
переводя дух, наконец произнес спокойно, даже ласково:
— Объясни мне по-человечески. Я пойму. На фига тебе это,
Телечкин? Ты шибко честный? Хочешь показать, что ты здесь у нас один
самоотверженно борешься с преступностью, а мы, остальные, только штаны
протираем и взятками балуемся? А? Ну, скажи, лейтенант, не стесняйся, чего уж
там. Режь правду-матку.
Коля, не отрываясь, глядел на пропеллер старого вентилятора.
Эта штука давно не работала, но начальник не выкидывал и не чинил.
— Мне просто интересно, сколько ножевых ранений на трупе
Симаковой, — произнес он глухо, монотонно, и подумал, что от его упорного
взгляда сейчас сами собой закрутятся ржавые крылышки допотопного агрегата.
— Вот оно что, — так же глухо отозвался начальник, —
интересно тебе, просто интересно, и все, — он откинулся на спинку стула, принялся
отбивать пальцами дробь по столешнице.
— Понимаете, товарищ майор, труп во Втором Калужском, ну та
женщина, Коломеец Лилия… Это у меня первый насильственный труп, я такого
никогда раньше не видел, да еще столько ножевых ранений, и девчонка дебильная…
В общем, у меня, наверное, правда, немного крыша съехала. Не могу представить,
чтобы девчонка убила единственного родного человека, в голове не укладывается.
— Понятное дело, — кивнул начальник, — понятное дело, Коля.
Я тоже своих первых насильственных жмуров на всю жизнь запомнил. Их сразу трое
было. Бабушка, дедушка и пацан двенадцати лет. У всех троих глотки перерезаны.
Меня вообще вывернуло наизнанку, еле успел до сортира добежать. А потом привык.
Их столько было, разных. Главное, Коля, близко к сердцу не принимать, иначе
правда свихнуться можно. Понял, нет?
— Понял, товарищ майор, — кивнул Коля.
— Ну и хорошо. Все, младший лейтенант. Свободен.
— Иван Романович, можно последний вопрос?
— Валяй, спрашивай.
Коля, потупившись и краснея, произнес чуть слышно:
— А все-таки, сколько там ножевых у Симаковой?
— Нет, ну ты меня достал, твою мать! — начальник криво
усмехнулся. — Не знаю я, сколько я с делом не знакомился, не знаю, и все.
— Спасибо, товарищ майор, — смиренно кивнул Коля. — Я могу
идти?
— Нет! — заорал начальник. — Сядь и сиди спокойно! Сиди,
сопля зеленая, и слушай, что я тебе скажу. Симакову убил ее сожитель Рюриков. И
ни к какому другому убойному делу эта бытовуха отношения не имеет. Серийники,
Коля, только в книжках и в кино хороши. А на своей территории отлавливать это
дерьмо я и врагу не пожелаю. Да и вообще, Коля, всякие сложные интересные
Головкины и Чикатилы — явление редкое, в жизни куда чаще встречаются бомжи
рюрики. Понял, нет? По глазам вижу, еще не понял. В таком случае, прими на
веру. И главное, не вздумай связываться с Бородиным. Слышишь, сопля зеленая? Не
вздумай!
Коля едва сдерживался. Ему было противно. Он, конечно, не
собирался заниматься частным сыском, однако считал, что между двумя убийствами
есть вполне конкретная связь и тот тип в банданке, с белыми шнурками, пришел на
рынок не за дешевой зубной пастой. То есть, может, он и купил что-либо попутно,
однако потом, уже у своего подъезда, Коля опять его заметил. Без банданки, в
темных очках, и поверх разрисованной Футболки была надета куртка-ветровка цвета
хаки.
«Интересно, меня он тоже попытается замочить? — подумал
Коля, как будто издеваясь над собой. — А что, вполне… Я единственный человек,
который видел его лицо. Бомжиха Симка видела только маску, однако ее он кончил.
А может правда, не он, и напрасно я волну поднимаю? Ну зачем, если она его лица
не видела? Бред, бред…» — Коля повторял про себя это слово, пока на крыльце
отделения не столкнулся нос к носу с младшим лейтенантом Дуловым, который был в
группе, выезжавшей на труп бомжихи.
