— Ребята, извините, мы спешим. — Света одарила их ласковой,
сладкой улыбкой, при этом незаметно, но больно пихнула сестру локтем в бок.
— Павтары, сука, — маленький вплотную подошел к Ирине,
попытался ухватить ее за тонкую бретельку и царапнул по коже грязным ногтем.
— Отвали. — Ирина улыбнулась так же сладко, как сестра, и
саданула толстяка коленкой в пах. Тот задохнулся, открыл рот, выпучил глаза.
Одновременно вскрикнул и хрипло выругался жилистый. Он получил точно такой же
удар от Светы.
Сестрички развернулись и, взлетая на упругих платформах,
рванули галопом прямо через Тверскую, лавируя между гудящими машинами. Они
пересекли проезжую часть за несколько секунд, даже постовой гаишник не успел их
заметить. Кавказцы метались, провожая их оглушительным матом, жилистый бросился
на мостовую, но визг тормозов огромного джипа и трель милицейского свистка
слегка охладили его. Маленький сплюнул и хрипло произнес по-чеченски:
— Ладно, Хамзат, никуда не денутся.
— Запомню, найду, из-под земли достану, — прорычал Хамзат.
Сестры между тем спустились в подземный переход.
— Совсем, что ли, крыша съехала? — мрачно спросила Света. —
Только разборки с черными нам сейчас не хватает.
— Ненавижу, — Ирина скорчилась, как от кислого, и
передернула плечами.
— Расслабься, — Света сияла очки, — не гримасничай, морщины
будут. И вообще, приведи себя в порядок. У тебя помада размазалась.
— Слушай, хватит! — Ирина сняла очки одновременно с сестрой.
Их движения были почти синхронны, но они не замечали этого. — Дело сделаем,
пойдем в «Макдоналдс».
— Гамбургер хорош только тогда, когда выпадает из руки
убитого обывателя, — отчеканила Ирина, не глядя на сестру.
Остановившись у витрины сувенирной лавки, она достала
косметичку, оскалилась перед большим зеркалом и принялась аккуратно, не спеша,
подкрашивать губы. Света прошла дальше, не оглядываясь, но шаг все-таки
замедлила. Ирина догнала ее у входа в торговую галерею. Стеклянные двери
бесшумно разъехались. Сестры ступили на эскалатор, поднялись на второй этаж.
Там было пусто и холодно, работал кондиционер, в дорогих бутиках скучали
продавщицы и охранники. Цены здесь были такими, что даже объявления о скидках
до шестидесяти процентов почти не привлекали покупателей. Сюда приходили
побродить, поглазеть, и только изредка попадались среди нормальных
зевак-бездельников деловитые сумасшедшие, готовые выложить пятьсот долларов за
хлопчатобумажную маечку и тысячу за мятый льняной пиджачок, вернее, за
фирменные этикетки, за несколько букв на крошечном кусочке подкладочного
атласа.
— Стоп, — сказала Ира, — мы пришли. В бутике, отделанном под
старину, с гипсовой лепниной и бежевыми плюшевыми креслами, не было охранника.
Одинокая молоденькая продавщица сидела в уголке, уткнувшись в книгу. Мелодично
звякнул дверной колокольчик. Продавщица встрепенулась, оторвала глаза от
дамского романа.
— Добрый день. Я могу вам помочь?
— Нет, спасибо, — улыбнулась ей Света.
— Вы ищете что-то конкретное? У нас новая коллекция,
посмотрите, пожалуйста, вот, совершенно очаровательные вечерние платья,
остро-модная линия. Примерьте, — она сняла с вешалки сразу несколько вещей и
проводила сестричек к примерочной. Тяжелые шторы задернулись. Продавщица
вернулась за свой столик, взялась за книгу. Ее прервали на самом интересном
месте, и она надеялась, что успеет дочитать главу до конца, пока девушки будут
раздеваться, одеваться, разглядывать себя в зеркалах. Конечно читать на рабочем
месте категорически запрещено, однако менеджер отправился обедать, охранник
вышел покурить, так что стесняться некого. Да и вообще, лучше к клиенту не
приставать. Здесь ведь не рынок, где принято хватать покупателя за руку и
навязывать товар. Пусть девочки останутся наедине с шикарными моделями, пусть
вдоволь налюбуются на себя, авось купят хоть что-то. Они сразу показались
продавщице вполне перспективными покупательницами. От них веяло благополучием и
уверенностью. Такие юные красотки-близняшки могли быть фотомоделями,
манекенщицами, любовницами очень состоятельного человека.
«Интересно, они вдвоем обслуживают кого-то одного или у
каждой есть собственный платежеспособный приятель?» — подумала продавщица.
Впрочем, действие любовного романа в пестрой обложке было интересней магазинной
рутины. Продавщица так увлеклась, что почти забыла о красотках в примерочной.
Сначала появилась Света в серебристой сетчатой тунике,
оглядела себя в огромном зеркале, попросила у продавщицы посмотреть, что там
тянет в пройме, затем выпорхнула Ирина в черном платье с открытыми плечами и
пышной юбкой, потребовала ручное зеркало, чтобы разглядеть, как сидит сзади.
Потом обе исчезли, и через три минуты появились уже в других моделях.
— Эти не убирайте, — заявила Света, — мы еще раз примерим.
— Да, конечно, — улыбнулась продавщица. Минут через десять у
нее задвоилось в глазах, как будто спьяну, хотя, разумеется, она не пила ни
капли. Даже голова немного закружилась от мелькания совершенно одинаковых лиц.
Двойняшки были такими шумными, энергичными, двигались так стремительно, что
продавщица не поспевала за ними. Вероятно, красотки решили перемерить все, что
было в бутике. Одно казалось им слишком широко, другое узко, третье содержало
синтетические волокна, а от них может быть раздражение на коже, в четвертое
вырез был чересчур глубоким, пятое сковывало движения, у шестого провисал воротничок.
Чем более кислым становилось лицо продавщицы, тем тщательней сестренки
ощупывали ткань, вертели вещи в руках, выворачивали наизнанку. Чем сильней
напрягалась продавщица, тем свободней вели себя клиентки, вскрикивали,
хихикали, поправляли макияж, расчесывали волосы, подробно, с шуточками,
обсуждали достоинства и недостатки каждой модели. Они чувствовали себя как дома
и еще ни разу не поинтересовались ценами.
— Ой, а как я тебе в этом рваном чулке? — спросила Ира,
выплывая из примерочной в длинном облегающем платье из небесно-голубого
эластичного бархата. На бедрах, на животе, на спине были фигурные прорези-дыры.
— Это «Шанель», — тихо заметила продавщица, — из последней
коллекции.
— Угу, — кивнула Ира, — шинель. Кусок портянки. А кирзовые
сапожки есть у вас? — Она ослепительно улыбнулась продавщице. — Шучу. На самом
деле очень красиво. Просто класс.
— Вот, всегда так. Если ей что-то нравится, она начинает
гадости говорить, — пожаловалась Света тоном заботливой мамы, — дурацкая
привычка. Та-ак, а где здесь цена? — она стала перебирать многочисленные яркие
ярлыки.
— Сорок три тысячи, — потупившись, тихо отчеканила
продавщица. Она работала в бутике всего лишь третий месяц и до сих пор не
привыкла к космическим ценам, ей как будто даже стыдно было произносить вслух
эти цифры, словно она признавалась в чем-то неприличном.
