— Мы прицепились потому, господин старший менеджер, что вы
упорно не хотите ответить, — мягко улыбнулся Бородин, — вопрос действительно
пустяковый, но у вас он вызывает столько эмоций, что нам стало чрезвычайно
интересно.
Несколько секунд менеджер молчал. Бородин не торопил его, но
взглянул на часы. По лицу менеджера, круглому, гладкому, с бесцветными бровями
и неприятными губами-ниточками было видно, какая сложная внутренняя работа
происходит сейчас в его голове. Ему стоило больших усилий успокоиться и
произнести нормальным тихим голосом:
— Я не могу вам ответить потому, что платье было продано.
Купили его, понимаете? Стало быть, в магазине его уже нет. Ясно вам? Нет
платья. Ни одного не осталось, и выручки не осталось. Пропал магазин.
— Его продали сегодня?
— Какая разница? Ну какая теперь разница? Сегодня, вчера, в
прошлом месяце, — он покраснел и говорил очень громко, почти кричал, — это был
лучший бутик фирмы, понимаете вы или нет?
— Эдуард Сергеевич, пожалуйста, ответьте на вопрос. Платье
из голубого бархата продали сегодня?
— Да, сегодня! — рявкнул менеджер. — Я могу идти, наконец?
— Еще одну минуту. Кто и в котором часу его купил?
— Понятия не имею.
— Ну как же, Эдуард Сергеевич, — вкрадчиво произнес
подполковник Свиридов, — вы же сами сказали, что сегодня с утра не отлучались
из магазина. Покупателей у вас мало, а покупка серьезная, дорогая. Неужели не
заметили?
— Это произошло без меня, — менеджер с ненавистью покосился
на подполковника.
— Откуда в таком случае вы знаете? — любезно улыбнулся
Свиридов.
— Продавщица Наташа Иваненко позвонила мне на мобильный и
спросила, можно ли сделать скидку на это платье.
— Изначальная цена полторы тысячи долларов? — быстро спросил
Бородин.
— Да, именно так. Модель красивая, но неперспективная.
— Маленький неходовой размер? На очень худую высокую
женщину? — радостно уточнил Илья Никитич.
— Да, совершенно верно… А откуда вы?..
— Не важно, откуда я знаю. В котором часу вам позвонила
продавщица?
— Я не помню.
— Ну как же? — вмешался подполковник. — Как же не помните?
Вы ушли обедать, значит, продавщица звонила вам как раз во время обеда, то есть
примерно за полчаса до взрыва.
— Я не помню, — прошептал Радченко, бледнея, — мне нехорошо,
я совершенно ничего не помню.
Белого как смерть менеджера отпустили, он ушел, шатаясь.
— Он не хлопнется в обморок по дороге? — спросил Свиридов,
провожая взглядом фигуру в светлом костюме, — по-моему, ему нужен врач.
— Федор Григорьевич, они сейчас едут в электричке.
Савеловское направление. Либо ждут на вокзале, — быстро, хрипло заговорил
Бородин, — две девушки, близнецы, на вид лет семнадцать. Я видел их полчаса
назад на Патриарших, слышал их разговор, у одной из них в сумке было это самое
платье из голубого бархата. С Патриарших они побежали сюда, на Пушкинскую
взглянуть на результат, а потом должны были отправиться на метро на Савеловский
вокзал.
Свиридов моментально набрал номер на своем мобильном
телефоне, передал трубку Бородину. Илья Никитич очень подробно описал приметы
близняшек, сообщил, что одну зовут Ирина, другую Светлана.
* * *
Они попали в перерыв, но ждать электричку не пришлось. У
касс к ним подошел маленький бритоголовый юноша в боксерской майке и длинных
сатиновых шортах. На голом накачанном плече красовалась татуировка, череп,
окруженный красными розами. Лицо юноши было багровым и потным, он тяжело дышал.
— Ой, Гулливер! — удивленно воскликнула Ира. — Ты здесь что делаешь?
— Вас ищу, — высоким, почти женским голосом сообщил юноша, —
идем, быстро, блин, к машине.
— А что случилось? — спросила Света, — мы же на завтра
договаривались.
— Быстро пошли, я сказал, в машине вам объяснят, блин.
Он схватил Иру за руку, тут же рядом со Светой возник другой
юноша, повыше и потоньше первого, тоже в майке и шортах, и с такой же
татуировкой на плече. Он стальными пальцами сжал Светино запястье. Девочки
видели его впервые.
— Гулливер, это кто? — спросила Ира.
— Телок, — коротко ответил Гулливер.
— Слушай, Телок, мне больно, между прочим, — Света
попыталась выдернуть руку, — пусти, дурак, совсем офигел! Гуля, ну в чем дело,
ты можешь по-человечески объяснить?
— Ведено вас доставить в Лобню на машине.
— Кем ведено? Почему?
— Да ты че, Свет, в натуре, не переживай, вам же лучше,
приятней, чем в электричке трястись. Сам позвонил, велел отловить вас на
вокзале. Слышь, Теля, отпусти ее.
На бесплатной стоянке у вокзальной площади их ждал черный
джип. Девочек усадили на заднее сиденье, юноши в шортах разместились по бокам.
Машина выехала со стоянки и вскоре растворилась в потоке автомобилей на
Новослободской.
А через минуту на стоянку примчались два милиционера,
огляделись, подскочили к лиловой «Ладе», в которой сидел пожилой мужчина и
читал газету.
— Вы видели здесь двух девушек? — обратились к нему
милиционеры сквозь открытое окно. — Они одинаковые, высокие, худые, с длинными
светлыми волосами.
— Как это — одинаковые? — пожилой испуганно заморгал.
— Близнецы. На вид лет семнадцать. Очень красивые, на
фотомоделей похожи.
— Вроде видел, — важно кивнул владелец «Лады», — с ними еще
два братка шли, голые в трусах.
— Ну?! — обрадовались милиционеры. — Вы заметили, в какую
они сели машину?
— В машину? — свидетель долго думал, морщил лоб, наконец
произнес неуверенно:
— В «Мерседес» шестисотый. А может, в джип. Уж конечно, не в
«Москвич» и не в «жигуленок».
— Так в «Мерседес» или в джип? Это ж большая разница. Хотя
бы скажите, какого цвета машина?
— Откуда я знаю? — почему-то рассердился свидетель. — Я за
это зарплату не получаю.
Самое обидное заключалось в том, что дежурные лейтенанты,
старший и младший, давно заметили девочек, младший отошел за мороженым, а
старший остался и долго глазел на двух одинаковых красоток, просто потому, что
на них было приятно поглазеть. Он видел, как они стояли у расписания, оживленно
болтая о чем-то, потом прошлись вдоль ларьков, купили одну банку фанты, пили по
очереди. Когда к ним подлетел лысый маленький «качок» в сатиновых трусах,
старший лейтенант подошел поближе. Уж больно неприятно выглядел парень, и
благородный милиционер подумал, не понадобится ли его помощь. Однако лысый
оказался знакомым близняшек, и лейтенанту стало немножко жаль, что таких
красивых девочек такие противные знакомые.
