— Да ты же звукач — вот и слышишь то, что нам не слышно, махнул на меня рукой Серёга.
— Да причем тут звукач, или нет, — я все ближе подбирался к развалинам здания. — Ультразвук услышать нельзя, эти колебания за частотой наших физиологических особенностей. Ухо среднего человека может слышать частоту примерно в 18 Кгц. А ультразвук — далеко за 20 000 Герц. Это как ультразвуковой свисток для собаки — если в него дунуть — появляется давление в ушах, но животное этот сигнал услышит и прибежит.
— А раз давит на уши — это где-то рядом…
Заглянув за метровый остаток стены — я увидел под обломками живое существо! Придавленный на половину рухнувшей плитой — внизу лежал тот самый котопес!
— Все сюда, — пересохшим от волнения голосом позвал я — тут котопеса придавило! Мужики ринулись ко мне. Передняя часть тела этого существа по размеру не уступала тигру. Задняя была скрыта под обломками стены. Припорошенный пылью зверь смотрел на нас и что-то негромко говорил нам! Странное простуженное рычание напоминало речь, непонятную для нас. Животное как будто сообразило, что мы его не понимаем, и в очередной раз, открыв рот — мы не услышали звука, но зато уже все почувствовали давление в ушах.
— Во! И у меня сейчас давит на уши, — пожаловался Степаныч
— Парни! С восторгом понял я. — А ведь оно разговаривает с нами на двух частотах! Обычной речью и ультразвуковой! Значит оно — разумное!
Мы стали перелезать за ограду. Столпившись вокруг зверя нам по-человечески было его жалко. Под осевшей пылью было трудно определить его окрас, хотя короткая шерсть и смешные кисточки на ушах выдавали в нем скорее все же семейство кошачьих. Он скреб длинными и дольно мощными лапами по земле, но плита крепко держала свою жертву.
— Ну не знаю, — скептически заметил полковник. — Может у него разум как у волка, только подойдем — цапнет за руку, гляди зубы-то у него какие — откусит нахрен. Вот на кого ловушка сработала!
— Что делать то будем? — спокойно и как-то по-будничному спросил нас Володя.
Мне стало очень жаль животное: — Может, попытаемся вытащить?
— Руками не поднять, тут лом нужен. Степаныч уже разворачивался и перелезал обратно. — Я сейчас из машины принесу, у меня там парочка есть в багажном отсеке.
Присев перед зверем на корточки я стал его рассматривать и приговаривать: — Как же тебя угораздило нарваться. Вы же кошки осторожные существа, да и скорее всего, запах мины — не привычный, чужой для тебя. А все чужое — пугает. Чего полез сюда?
Котопес, заметив, что я с ним разговариваю — уставился мне в глаза и стал что-то ворчать, как бы жалуясь на произошедшее. Вслушиваясь в его ворчание, я вдруг различил более тихое писклявое, но очень похожее рычание кого-то еще. Встав на ноги, я отошел немного в сторону и чуть не провалился в открывшуюся взгляду яму. Осторожно заглянув вниз, я с удивлением обнаружил в ней детеныша котопса! Он сидел внизу — уставившись на меня, и что-то жалостливо ворчал. — Так вот в чем дело! Родитель пошел за провалившимся ребенком, да и нарвался на растяжку!
— Мужики! Тащите веревку сюда, здесь котенок или щенок — хрен их разберешь, в общем, детеныш нашего зверя. Парни, обвязав меня веревкой, стали осторожно спускать в яму. Детеныш, размером с небольшую собаку — не пугался, а с интересом ждал, когда я спущусь. Встав на пол, я огляделся вокруг. Комната была строго квадратной. Но на каждой стене, да и на полу — был какой-то рисунок. Подойдя поближе, я с удивлением узнал в них — символы, нанесенные на найденных кубиках! Подняв голову к проему, увидел, что на потолке так же был когда-то подобный рисунок, но дыра его разрушила.
— Парни, а тут везде на стенах рисунки, как на наших кубиках! У нас шесть кубиков — здесь шесть рисунков — комплект! Только непонятно, как в эту комнату попадали — нигде нет прохода. Хм… не через дырку же в потолке…
— Посмотри, может, что еще там найдешь? — напутствовал меня Володька. И постарайся запомнить правильное расположение символов.
— Да как их запомнишь? — разозлился я. — Это только в кино герой пять секунд посмотрел — и все запомнил, а в жизни… Тут зарисовать надо или сфотографировать, а у меня не фотика, ни бумаги. В наушниках раздался голос Степаныча: — Парни я сейчас дрона прихвачу — у него есть режим записи. Так что Стас выбирайся, а я потом сниму все рисунки. Я оглянулся на детеныша, тот никуда не прятался, наоборот, от одной из стен пятясь задом, он тащил в мою сторону какую-то палку, подумал я. Подойдя ближе, сел передо мной и что-то стал ворчать тоненьким хриплым языком. Протянул к нему руку — он ткнулся в нее носом и прошел под ладонью, как обычная кошка, которая хочет, чтобы ее погладили! Я обрадовался — ну точно — ты котенок, а не щенок! Взяв детеныша под мышку — тяжеленький, килограммов пять будет, палку в руки я крикнул, чтобы меня вытаскивали.
Когда я отпустил котенка — он, смешно перебирая лапами что-то возбужденно пища — кинулся к родителю. У меня слезы навернулись на глазах. Котенок что-то жалобно "рассказывал" папе или маме, а тот, обняв его передними лапами, жмурился и тихо отвечал рычанием в ответ. Да. Родительская любовь — самая сильная во всей вселенной. Нет, надо как-то вытаскивать родителя. Я стал внимательно осматривать плиту, придавившую животного. Нижняя часть обломившегося перекрытия придавливала котопса, а на верхней лежала другая плита, которая тоже была расколотой. То есть если бы мы убрали первую плиту — неизбежно обвалилась и вторая.
Сергей увидев, что я внимательно рассматриваю место катастрофы, вынес свой вердикт:
— Нет, не сможем вытащить. Если мы эту приподнимем, то вторая нас всех накроет. Верхнюю плиту, по-хорошему, надо бы краном держать, тогда, упавшую мы могли бы приподнять и вытащить животное. Понимая безвыходность ситуации, я расстроился — кран тут нигде не найти.
В это время вернулся Степаныч, притащив два лома и квдрокоптер. Посмотрев на ситуацию — он согласился с мнением Серегея: — Без крана — кранты.
Зря только за ломами бегал, — повернувшись ко мне — заметил, что я все продолжаю в руках держать небольшую палку, которую мне подкатил котенок.
— Стас, а это что у тебя в руках?
— Да хрен его знает, котенок с ним игрался. Протерев предмет от пыли, я увидел, что это хрустальная палочка. Еще не успев сообразить, в чем здесь дело, как меня перебил проводник: — Да это же антиграв, как у шефа! Везет же тебе — редкая вещица.
Антиграв! Я вспомнил, что мне его показывал шеф, он может держать практически любой вес, стоит только раскрутить его…
Способ действия медленно формировался в моей голове.
— Парни, будет вам кран, только нужно будет меня подсадить. — Пошли за мной.
Подойдя к рухнувшей плите, я уж знал план действия.
— Мужики, если крутануть эту штуку она образует антигравитационное поле, которое может выдержать любой вес. Я положил палочку на камень и сделал вращательно движение. Привычно закрутившись, она приподнялась примерно на метр от земли и повисла в воздухе.
