— Визы готовы. Алексей Иванович поручил мне помочь вам в обновлении вашего гардероба.
— Это зачем?
— Почти все ваши вещи сгорели при пожаре, как я понимаю. Алексей Иванович проявил заботу, он хочет, чтобы вы выглядели достойно.
Упоминание о заботе покоробило Люду. То, что она за последнее время узнала о своем «заботливом» работодателе, вызывало брезгливость и страх.
— Извините меня, — сказала Люся, пряча глаза. — Я даже не знаю, как все это сформулировать… Я не уверена, что смогу… У меня изменились обстоятельства…
— Что случилось, Люда? — спросила Наталья Романовна, нахмурившись.
— Я, видимо, не смогу поехать за границу.
— Да что стряслось?
— Я не знаю, не могу объяснить.
— Люда! — решительно сказала гостья. — Немедленно одеваемся и едем по магазинам. По дороге все обсудим!
— Нет необходимости, — вяло запротестовала Люся. — По магазинам, я имею в виду. Потому что за границу я не поеду.
— Почему?! — потеряла терпение Наталья Романовна.
— Не хочу.
— Ах, «не хочу»! — рассмеялась гостья, словно теперь для нее все прояснилось и она испытала облегчение. — Нет, Люда, так не бывает! Была договоренность. Вы сказали «да», вам авансом выплачены деньги. Все это очень серьезно, тут не детский сад.
Наталья Романовна говорила весело, улыбалась. Но едва Люся перехватила взгляд собеседницы, она сразу отвела глаза — такой холод был в этом взгляде.
— Деньги я верну, — пробормотала Люся. — Со временем.
Теперь уже Наталья Романовна просто расхохоталась.
— Людочка! Не смешите меня! «Со временем»! — она даже покачала головой, повторив Люсины слова, будто поражаясь их нелепости.
И вдруг смех оборвался. На лице — ни тени улыбки.
— Люда! — произнесла тоном, каким обычно разговаривают с дочерьми любящие матери в самые ответственные минуты, когда хотят уберечь, предупредить и спасти. — Давайте я про Алексея Ивановича скажу. Он хороший человек. Он достойный человек. Он хорошо относится к подчиненным. И с ним можно легко и просто сработаться и работать без бед. До тех самых пор, пока он в своем работнике не разочаруется. Его не надо злить, с ним никогда нельзя ссориться, потому что он безжалостен к тем, кого невзлюбил. Вы говорите, что отдадите деньги? Со временем? Нет, он заставит возвратить деньги сразу и с процентами. Сколько он вам заплатил? Шесть тысяч? Вы отдадите двенадцать. В течение трех дней.
— У меня нет, — пробормотала Люся.
— Вы их отдадите, — сказала гостья, с жалостью глядя на Люсю, словно та уже была обречена. — В том-то и дело, что вы их отдадите. Такой это человек.
Она не угрожала. Она хотела предупредить, предостеречь. И снова в ее интонациях появилось что-то материнское. Растерянная Люся молчала.
— Давайте проедем по магазинам, — мягко предложила Наталья Романовна. — Пускай все идет, как идет. А у вас еще будет время подумать. Хорошо?
Люся механически кивнула.
— Я жду вас в машине, Люда, — ободряюще улыбнулась Наталья Романовна.
Развернулась, спустилась осторожно по остаткам ступенек искалеченного крыльца и пошла по тропе к машине. Люся закрыла двери и вернулась в комнату, где Кривуля лежала в постели, разглядывая растрескавшуюся штукатурку потолка своим единственным глазом. Царящий в комнате сумрак не защитил Люсю.
— Чего ревешь? — спросила Кривуля.
Люся плакала беззвучно, старательно отворачиваясь от Кривули, и все равно та распознала.
— Боюсь, — сказала сквозь слезы Люся.
— Кого?
— Того, кто мне работу дал.
— Бояться будешь очень сильно, — ровным голосом поведала Кривуля. — Страх будет.
— Я откажусь! Я не хочу!
— Хуже будет, — сказала Кривуля. — Откажешь — совсем беда!
* * *
Люся села в машину, где ее поджидала Наталья Романовна. Женщина посмотрела внимательно, завела двигатель, и только когда машина тронулась с места, спросила у Люси:
— Вы плакали?
— А что? Заметно? — приуныла Люся.
— Да. Это я вас так напугала?
Люся промолчала.
— Напрасно, наверное, я сказала вам все это, — вздохнула женщина.
— Но ведь это правда? То, что вы сказали.
— Я всего лишь хотела предостеречь вас от того, чтобы вы ссорились с Алексеем Ивановичем.
— Он такой страшный человек? — попыталась спрятать свою растерянность за улыбкой Люся.
— Его бояться не надо. Его не надо только злить.
Промелькнули за окном черные обгоревшие стены бывшего Люсиного жилища.
— И не надо вам бояться отсюда уезжать, — сказала Наталья Романовна. — Может быть, и лучше будет, если вы уедете.
Люся посмотрела вопросительно.
— Ваш папа, наверное, бизнесмен? — высказала предположение Наталья Романовна.
— Нет, у него танцевальная студия.
— Но он там хозяин и главное действующее лицо?
— Да.
— И он внезапно исчез?
— Да.
— А вскоре после этого неизвестные сожгли ваш дом?
— Да.
— Неужели вам не приходило в голову, Люда, что следующим объектом посягательства можете стать вы?
— Я не понимаю, — призналась озадаченная Люся.
Наталья Романовна бросила на Люсю полный участливой сострадательности взгляд.
— Вы потому не понимаете, — сказала она, — что просто об этом не задумывались. Вам это еще не приходило в голову. А когда вы об этом задумаетесь, вы ужаснетесь, потому что это действительно ужасно — то, что с вами может произойти.
— А что со мной может произойти?
— Все что угодно.
— А там?
— Где?
— Куда я поеду, за границей, со мной ничего случиться не может?
Наталья Романовна улыбнулась в ответ.
— Ничего там с нами не случится. Нам там будет спокойно.
— «Нам»? — развернулась к собеседнице Люся.
— А что вас удивляет? — не поняла собеседница.
— Вы тоже едете?
— Конечно.
Озадаченная Люся надолго задумалась.
— А давно вы знаете Алексея Ивановича? — спросила она наконец.
— Приблизительно год. А что?
— Чем занимается его фирма?
— Его фирма работает в режиме кадрового агентства. Трудоустройство и все сопутствующие услуги.
— И меня трудоустроят тоже? — с не вызывающей подозрений наивностью осведомилась Люся.
