— Я не понял, — признался Пахарь.
— Что тут непонятного? Отдельный кабинет у нас в наличии, можно арендовать хоть на час, хоть на всю ночь, у нас недорого…
— Нет, я не по этой части, — сказал Пахарь. — Я без интима.
— А какой интим? — вроде бы даже оскорбился бармен. — У нас ни в коем случае. Никакого секса. С этим строго. Просто приходят компании, и семьями бывает, и они хотят в отдельном кабинете, чтобы сами. Отдельно, в смысле, от всех. Зина танцует. Культурный отдых.
— Понятно. А денег много? Если на часок.
— Двести рублей, — сказал бармен и добавил извиняющимся тоном:
— Все-таки отдельный кабинет, вы понимаете.
Словно он сумму назвал совсем уж несусветную.
Пахарь с готовностью отсчитал из бумажника деньги. Бармен запустил руку под стойку, щелкнул выключателем, и гирлянда за спиной танцующей девушки погасла. Пьяно загудели отлученные от встречи с прекрасным зрители. Бармен, не обращая внимания на ропот недовольных, крикнул:
— Зин! На час работы!
Теперь все смотрели на Пахаря. Под этими взглядами было очень неуютно. В дальнем темном углу кто-то грязно выругался в адрес Пахаря. Кажется, было выражено общее мнение присутствующих. Пришла Зина и теперь Пахарь наконец мог ее рассмотреть. Не красавица, конечно, но фигурка у нее вполне приличная и ноги длинные. И еще обаяние молодости, которое всех девушек в восемнадцать лет спасает.
— Привет! — сказал ей Пахарь, обозначая свой интерес.
— Здрасьте!
У нее оказался неожиданно низкий голос.
Бармен зазвенел ключами. Но тут подошел расхристанный малый с испитым красным лицом, бросил на Пахаря липкий изучающий взгляд, усмехнулся презрительно и сказал, обращаясь к бармену:
— Я Зинку забираю.
— Она уже танцует, — сказал бармен.
— Я же тебе раньше еще сказал, что ее беру, — напомнил краснолицый и едва ли не подмигнул бармену.
Тот и ответить ничего не успел, а краснолицый уже достал деньги, двести рублей.
— После меня, уважаемый, — сказал Пахарь.
Бармен молчал, не зная, как разрулить эту ситуацию. Краснолицый добавил к двумстам рублям еще сотню.
— Можно и так, — сказал он.
Посетители бара наблюдали за происходящим в кровожадном ожидании. Кажется, никто из них не болел за Пахаря. Или не ставил на него, по крайней мере. Бармен сказал Пахарю, пряча глаза:
— Такое бывает, что на кабинет разные с претензиями. Конкуренция, в общем. Тогда — кто больше заплатит.
Понятливый Пахарь выложил еще двести рублей. Краснолицый зло прищурился, но позориться не стал и тоже добавил двести. Его подбадривали криками, но Пахарь чутьем уловил, что с деньгами у его визави не слишком вольготно, и сразу выложил пятьсот. Краснолицый провел языком по пересохшим губам, сгреб со стойки свои деньги и посулил, не глядя на Пахаря:
— Ну ладно, сука, я с тобой еще поквитаюсь.
Развернулся и ушел в темноту зала.
— Пойдемте, — предложил Пахарю бармен. — Я вам кабинет открою.
«Кабинетом» оказалась небольшая выгородка за барной стойкой: два стола, десяток стульев и раздолбанная магнитола в углу.
— Что будете заказывать? — спросил бармен.
— Шампанское и бутерброды, — сказал Пахарь.
Бармен с готовностью кивнул, но не ушел, а остался стоять у двери, выразительно глядя на Пахаря.
— Тебе еще денег? — неприятно удивился догадливый Пахарь. — Я твоему заведению недельную выручку сделал, по-моему.
Бармен устыдился собственной жадности и безропотно удалился, прикрыв за собой дверь. Зина стояла на крохотном пятачке, единственном месте, где можно было танцевать, и молчала.
— Ты садись, — предложил ей Пахарь.
— Может, музыку поставить? — сказала Зина, оставаясь неподвижной.
— Не надо, — махнул рукой Пахарь. — Я тебя не для танцев ангажировал. Садись!
Зина опустилась на стул. Бармен принес шампанское и бутерброды. Хотел открыть бутылку, но Пахарь остановил его жестом.
— Мое время пошло, уважаемый, — напомнил он. — Не надо нас отвлекать.
— Приятного вечера! — пожелал бармен.
— Твоя фамилия Бобровкина? — спросил у Зины Пахарь, едва только за барменом закрылась дверь.
— Да-а-а, — протянула она, явно озадаченная.
— Как, Зина, жизнь?
— Нормально, — ответила девушка и улыбнулась растерянно.
— Ты Тропарева знаешь?
— А вы от него?! — взмахнула девушка ресницами.
Пахарю показалось, что скажи он ей сейчас «да» — и она будет самым счастливым человеком.
— А чего же это ты, Зина, из Москвы свалила? — не ответив, спросил Пахарь.
— А чего мне там делать?
— Учиться. Талант у тебя, Зинуль. Тебе Александр Борисович разве этого не говорил, что у тебя талант?
— Говорил.
— Говорил, что ты большие деньги сможешь зарабатывать? — дружелюбно улыбался Пахарь.
— Говорил, — ответила с улыбкой Зина.
— А где — зарабатывать? — спросил Пахарь, все так же улыбаясь.
Только вот Зина вдруг перестала улыбаться, что-то разглядев в глазах собеседника.
— Вы — от Александра Борисовича? — спросила она с нарождающейся тревогой.
— Ну какой же Александр Борисович — если он пропал? — сказал Пахарь.
— А от кого вы?
— Я сам от себя, Зина. Из Москвы приехал, чтобы с тобой поговорить.
— А я не хочу, — нахмурилась девушка.
— Чего не хочешь?
— Разговаривать с вами.
— Почему?
— Не хочу! — сказала она, будто запирая массивную дверь перед непрошеным гостем.
— Мне Даша подсказала, где тебя искать, — соврал Пахарь и обнаружил, что не прогадал.
— Даша? — переспросила девушка, и выражение лица у нее было уже не такое неприветливое.
— Ага, — снова улыбался Пахарь.
— А где вы ее видели? В Москве?
— Естественно! — с готовностью подтвердил Пахарь.
— Ну и как там она?
— Процветает.
— Да, ей повезло. Устроилась, — сказала Зина, и было заметно — завидует.
— А у тебя не получилось, — понимающе кивнул Пахарь.
— Не успела.
— Из-за того, что Тропарев исчез?
— Да.
— А если самой попытаться найти работу? — подсказал Пахарь. — Ты же уже много чего умеешь, танцуешь хорошо, я сегодня видел.
