Дверь прикрылась. Звякнула цепочка. Дверь распахнулась. Шура совершил ошибку. Шура должен был предупредить.
А он ничего не сказал про лицо. Лица у нее не было. Натянутая, как резина, кожа, с рубцами, сильно обезобразившими лицо. Не лицо, а маска: ни бровей, ни ресниц. Братья Пахарь от неожиданности обездвижели.
— Извините, — сказала маска девичьим голосом. — А разве Шура вас не предупредил?
Чертов Шура!
— Простите, — пробормотал частный детектив Пахарь.
— Уж в этом вы виноваты меньше всего, — сказала изуродованная девушка. — Проходите.
Она впустила гостей и тщательно заперла за ними дверь. Прошли в комнату. Типично молодежное жилище. Минимум мебели. Пружинный двуспальный матрац лежит прямо на полу. На полу еще есть музыкальный центр, телевизор и видео. Обои старые и наполовину уже заклеены постерами с изображениями спортсменов и эстрадных звезд. И даже негде присесть.
Девушка старательно отворачивала лицо, что позволило братьям исподволь оценить достоинства ее фигуры. Тонкое и гибкое тело танцовщицы. Длинные ноги. Миниатюрный халатик мало что скрывал. Но вожделение — это не здесь. Потому что перед глазами стояло ее ужасное лицо.
— Извините, что я к вам спиной, — сказала девушка. — Я не хочу, чтобы на меня смотрели.
У майора Пахаря перехватило горло. А Станислав Сергеевич растерянно пробормотал:
— Извините, если мы себя как-то неправильно повели…
И снова она повторила:
— Вы в этом виноваты меньше всего. Так что вам нечего извиняться.
— Нам все равно придется коснуться этой темы, — осторожно сказал частный детектив Пахарь. — Чтобы составить полную картину. Это важно для поисков. Поэтому если какие-то наши вопросы покажутся вам не совсем… э-э-э…
— Ничего, все нормально.
— Отлично! — оценил приободрившийся Станислав Сергеевич. — Вас как зовут, кстати?
— Это неважно, — дернула плечиком девушка.
— Да, конечно, — легко согласился Пахарь. — Давайте начнем, пожалуй?
— Вы хотите знать про Сережу?
— Да.
— Я его не видела уже больше месяца.
— А точно дату сможете вспомнить?
— Конечно! Он исчез седьмого декабря.
Да, конечно, седьмого. Седьмого декабря Алексей Борисович Тропарев привез на загородную базу отдыха своих жену и дочку, но потом ему почему-то там разонравилось, и он умчался, бросив дочь на произвол судьбы. А чуть позже неподалеку от места событий обнаружили сгоревшую машину, принадлежавшую Можаеву Сергею Романовичу.
— Но седьмого вы его видели, — подсказал частный детектив Пахарь.
— Да, — ответила девушка. — Видела.
— Во сколько он ушел из дома?
— Очень рано. Часов в шесть утра.
— Он ушел на работу?
— Он уже не работал.
— «Уже»? — переспросил Станислав Сергеевич. — «Не работал»? Его уволили?
— Нет. Просто он перестал выходить на работу. Его никто не увольнял. Просто отстранили. Временно.
— Хозяин клуба?
— Да.
— Это было связано с тем… С тем, что случилось…
— Да, — снова кивнула девушка. — Он был в ужасном состоянии после всего, что со мной произошло. Какая уж тут работа.
— Куда же в таком случае он седьмого числа поехал?
— Я не знаю.
— Он уехал на серебристых «жигулях»?
— Да.
— Кто был с ним?
— Никого.
— Куда он поехал?
— Вы уже спрашивали, — сказала девушка. — И я вам ответила. — Неужели он вам не сказал?
— Нет.
— Скажите, а он не говорил вам о том, что хотел бы отомстить Тропареву?
— Говорил, — с неожиданной для Пахарей откровенностью ответила девушка.
Братья переглянулись.
— Он с вами это обсуждал? — уточнил Станислав Сергеевич. — Да.
— Что он говорил?
— Что убьет Тропарева.
И снова ее откровенность оказалась чрезмерной. Братья молчали, сживаясь с новой реальностью.
— Вас удивляет, что я говорю об этом так открыто? — спросила девушка.
Станислав Сергеевич вдруг подумал, что если бы у нее было лицо, а не эта страшная маска, то выражением лица явилась бы горькая усмешка.
— Сереже уже ничто не может навредить, — сказала девушка. — Его уже нет. Он умер.
— Вы в этом уверены? — все еще не мог избавиться от чувства растерянности частный детектив Пахарь.
— Конечно. Потому что иначе он обязательно объявился бы, — тихо сказала девушка. — Он знает, что я одна и что я никому не нужна такая. Он знает, что я пропаду без него, что сдохну под забором, что мне никто не поможет…
У нее затряслись плечи, и она заплакала, так ей саму себя было жалко. Пахарям тоже ее было жалко, но они малодушно не решались приблизиться, потому что боялись увидеть ее изуродованное лицо вблизи. Она плакала долго и горько, и у майора Пахаря сдали нервы и стала подергиваться щека.
— Лучше бы я ушла с той проклятой работы! — рыдала девушка. — И все было бы по-другому. И со мной… И Сережа был бы жив!
Осознание непоправимости происшедшего лишало ее рассудка. Она скулила по-щенячьи и уже не могла стоять, опустилась на пол, свернулась в трясущийся комочек и стала похожа на щенка, оставленного своими бездушными хозяевами на выстуженном бетонном полу подземного перехода. Место людное и кто-нибудь, быть может, подберет. Только кому он нужен, такой уродец?
Она скулила, и у майора все сильнее дергалась щека. Станислав Сергеевич это обнаружил, наконец, изменился в лице и состроил гримасу, умоляя таким образом брата взять себя в руки.
— Сереженька! Сережа! — плакала девушка. — Я же люблю тебя! Зачем ты меня оставил? Я не хочу так! Мне страшно, Сережа!
Частный детектив Пахарь решился, подошел к ней, тронул осторожно за плечо.
— Его убил Тропарев! — закричала вдруг девушка, и Пахарь испуганно отшатнулся. — Он убил, потому что знал, что Сережа не простит!
— Хорошо, хорошо, — шептал Пахарь непослушными губами. Он опустился на колени и обнял девушку — не столько для того, чтобы ее успокоить, сколько для того, чтобы ее контролировать.
— Хорошо, — шептал Пахарь. — Мы найдем Тропарева. Мы его ищем, мы непременно найдем.
Она трепетала в его руках, И он чувствовал, что истерика проходит.
— Воды? — тихо спросил Пахарь.
— Нет! — ответила она неожиданно ровным голосом. — Только не смотрите мне в лицо, пожалуйста.
