— Когда они ее… выпроводили?
— В декабре.
— Число не помните?
— Откуда же мне знать про число? Зинаида сама должна помнить. А вам вообще что за интерес? — вдруг озаботился Викентий Николаевич.
— Расследование, — веско произнес частный детектив Пахарь. — Опрос лиц, причастных… ну, понимаете, о чем я.
— Понимаю, — кивнул присмиревший собеседник Пахаря. — Давно пора порядок навести. Мы все вместе, так сказать, должны общими усилиями…
— Вы здесь живете?
— Через два дома. То есть я не владелец, конечно, а по хозяйственным всяким делам. Ну, летом еще и садовник. Тут такое практикуется, чтобы людей на работу нанимать. А сюда я так зашел, из любопытства. Дай, думаю, посмотрю…
— Так где мне Зинаиду искать?
— В соседней деревне! — с готовностью доложил Викентий Николаевич. — За железнодорожной платформой сразу налево. Дом на самом въезде. Синим выкрашен.
* * *
Синий дом на въезде в деревню Пахарь нашел без труда. Во дворе маленький лохматый черный пес неизвестной породы бесновался на тяжеленной цепи, которая явно не ему предназначалась, — он не без труда таскал ее за собой. Когда Пахарь вошел в калитку и направился к дому, черный коротышка побежал к нему, изображая собачье рвение и готовность порвать в клочья напрошенного гостя, но пока добежал до Пахаря, борясь с неподъемной цепью, вся его ярость куда-то улетучилась.
Привлеченная шумом, выглянула в окно женщина, увидела Пахаря, метнулась к двери. Когда она появилась на пороге, первое, что отметил в ее внешности Пахарь — испуг в ее глазах.
— Здравствуйте, — сказал Пахарь.
— Здрасьте, — ответила она почти шепотом, и Пахарю почудилось, что она сжалась, уменьшившись в размерах прямо у него на глазах.
— Вы Зинаида?
— Да, — ответила потерянно.
— У Тропаревых работали?
— Да-а-а, — заревела вдруг она.
Пахарь растерялся и оглянулся по сторонам, словно боялся, что кто-то увидит, как он довел бедную женщину до слез. Ему было неловко, и он нахмурился.
— Что такое? — сказал, не сумев спрятать досаду.
— Я чувствовала, что не к добру все! — плакала женщина. — Вот сразу такое чувство было! Вы из милиции?
— А вы как думаете? — сердито сказал Пахарь.
— Я понимаю! — закивала женщина. — Но какой с меня спрос?
— Зин! — заинтересовался проходивший по улице мужик. — Что не так?
Зинаида поспешно смахнула слезы с лица и лживо улыбнулась:
— Все хорошо, Константин Мефодьич!
Отступила за порог, шепнула испуганно Пахарю:
— Вы проходите! Чего на крыльце маячить!
В доме она, судя по всему, была одна. Пахарь прошел в комнату и сел под портретом, на котором Зинаида была молодая и веселая, совсем не такая, как сейчас. Сама Зинаида опустилась на краешек стула, будто в любую секунду ее могли отвлечь какие-то неотложные хозяйственные дела, и рассиживать ей было некогда.
— Сколько вы проработали у Тропаревых? — спросил частный детектив Пахарь.
— Три года, — без запинки ответила женщина.
Она уже не плакала, но глаза смотрели по-прежнему испуганно.
— Чем хозяин занимался? — спросил Пахарь.
— А? — изобразила недоумение Зинаида.
— Кем работал Тропарев?
— Так ведь… Танцам обучал, — улыбнулась неуверенно. — Вместе с супругой своей.
То ли не хотела говорить, то ли действительно была не в курсе истинных дел Тропарев.
— Вы чем в их доме занимались? Что делали?
— Все! — сказала женщина. — Уборка, стирка, готовка — все на мне! С утра до ночи! Шесть дней в неделю!
— Кроме воскресенья?
— Да.
— В воскресенье, значит, они без вас могли обойтись.
— Ну, я наготовлю им все. Чтоб на весь день. А в понедельник с утра снова в дело.
— А тут вдруг они вас в отпуск, — сказал Пахарь.
И снова она сжалась, как совсем недавно — перед тем, как разреветься. Чтобы снова этого не случилось, Пахарь постарался придать доброжелательности голосу, когда спросил:
— Вас ведь в декабре они отправили?
Женщина обмерла, потрясенная осведомленностью гостя.
— А число вы назовете? — мягко предложил Пахарь.
— Се-седьмое, — стала заикаться женщина.
Пахарь поморщился, вспомнив о своем несчастном брате.
Тоже ведь заикался.
— Седьмое декабря, — пробормотал он. — Утром?
Посмотрел вопросительно.
— Вечером.
— Как — вечером? — растерянно спросил Пахарь, не ожидавший такого ответа.
— Ну, не то чтобы уж совсем к ночи. Дни-то короткие. Но темно уже было.
— Так! Секундочку! — поднял ладони Пахарь, будто отгораживаясь от собеседницы, а на самом деле пытаясь сосредоточиться. — Седьмое декабря! Я правильно вас понял?
— Правильно, — осторожно подтвердила женщина, заподозрив, что она говорит что-то не то, и как бы ей это не вышло боком.
— Седьмого декабря рано утром Тропаревы, все трое, уехали…
— Уехали! — с готовностью ответила Зинаида.
— Вы были здесь? — подозрительно глянул Пахарь.
— Да. Накануне велено было пораньше придти.
— Кем велено?
— Хозяином. Александром Борисычем.
— А что за надобность?
— Сказали, что уедут.
— Куда?
— Я не знаю, — покачала головой Зинаида. — Мне не докладывают. У них свои дела.
— Так! И вы пришли пораньше, — вернулся в утро того загадочного дня Пахарь. — Тропаревы уехали на своей машине?
— Да.
— И про отпуск ваш еще речи не было?
— Не было.
— Дальше! — потребовал Пахарь.
— Потом они приехали…
— Кто?! — уточнил Пахарь, все еще не веря в возможность подобного.
— Александр Борисович и Ольга Евгеньевна.
— А Люда?
— Люды не было.
— А они приехали во сколько?
— Время я не помню. Но смеркалось уже, я вам говорила.
Пахарь яростно потер затылок, будто у него вдруг разболелась голова.
— Хорошо, — пробормотал он. — Допустим. И теперь давайте с этого места поподробнее. Они приехали — на чем?
Женщина, осознав меру ответственности, занервничала и облизала враз пересохшие губы.
