Люся, кажется, испытывала неловкость. Не знала, куда деть руки, покусывала губы и явно готова была сгореть со стыда — неприглядность ее нынешнего состояния представлялась ей столь позорной, от которой, может быть, уже не отмыться никогда. И даже демонстративное нелюбопытное равнодушие гостьи к обстановке старого дома казалось унизительным.
— Алексей Иванович хотел бы встретиться с вами еще раз, — сказала гостья.
— Кто? — глупо спросила Люся.
— Алексей Иванович, — терпеливо повторила гостья. — Мой шеф. Это тот человек, который с вами разговаривал.
— Зачем?
— Чтобы предложить вам работу.
— Вы не шутите? — не сдержалась Люся.
И снова гостья проявила долготерпение.
— Нет, — сказала она мягко. — Я же специально вас разыскала, чтобы сообщить об этом.
— Простите! — замотала головой Люся. — Все это слишком неожиданно.
— Я понимаю. Но это правда.
Гостья улыбнулась в ответ. Странно было видеть улыбку на лице этой женщины. Как и саму ее — в этом доме.
— Что я должна делать? — спросила Люся, потому что самостоятельно размышлять у нее не получалось, путались мысли.
— Поехать со мной, — подсказала ей гостья.
— Прямо сейчас?
— Да.
— Людк! А кто это? — вдруг громко спросила старуха.
Она вторглась в разговор с бесцеремонностью, присущей выживающим из ума старикам и невоспитанным детям.
— Я ищу работу, — сообщила Люся кротко. — Мне предлагают работу.
— Кто предлагает? Эта вот? — спросила старуха.
Ни один мускул на лице женщины не дрогнул.
— Нет, — сказала Люся. — Начальник этой женщины предлагает.
— Хорошая работа?
— Да, — ответила Люся.
— Платит?
— Да.
— Согласишься?
— Да.
— Только он не ту тебе работу даст, — вдруг сказала старуха.
— Как это — не ту? — вырвалось у Люси.
— Не ту, что ты думала.
— А что я думала? — еще больше растерялась Люся.
Но старуха, не ответив, ушла в другую комнату, будто вмиг потеряв интерес к происходящему.
— Если надо ехать, я готова, — сказала Люся женщине. — Вы подождете меня?
Через десять минут Люся вышла к гостье и теперь, в своем современном наряде, она еще более странно смотрелась в убогом старухином жилище — на фоне потрескивающих свечей, используемых для заговоров и приворотов трав, и множества старых предметов, о назначении которых невозможно было догадаться, но которые имели мистическое значение для медленно выживавшей из ума одноглазой старухи.
Сама старуха так и не появилась. Люся и ее гостья вышли из дома, направились по тропе к ярко-красной иномарке.
— Люда, я хочу вам в двух словах сказать, что от вас требуется. Во-первых, соглашайтесь на все, что от вас будет требовать Алексей Иванович. Во-вторых, не задавайте ему вопросов. Все, что он посчитает нужным, он скажем вам сам.
— А вам вопросы можно задавать?
— Мне — можно.
— Почему он изменил свое решение?
— Я настояла.
— Вы?! — не смогла удержать изумления Люся.
— Удивлены?
— Да.
— Мне показалось, что вы — самая подходящая кандидатура.
— Почему?
— Просто показалось — все.
Не хотела это обсуждать. Сели в машину.
— Так мы договорились? — спросила женщина.
— Да.
Уже на выезде из деревни, когда дороге оставалось миновать последнюю сотню метров кирпичных заборов, прежде чем вырваться на простор заснеженного поля, справа по ходу вдруг открылись взгляду возвышающиеся над забором черные стены выгоревшего дотла дома. Белый снег, красный кирпич забора, синее небо — и оттого еще более ужасно выглядящее пожарище.
— Надо же, — сказала женщина, скользнув по обгоревшим стенам взглядом. — Как не повезло кому-то.
Дорога выскользнула из деревни и женщина прибавила скорость.
— Это был мой дом, — сказала Люся.
— Что?!
Люся сидела бледная.
— Простите меня, — сказала женщина. — Я не знала.
Удерживая руль левой рукой, правой она осторожно коснулась Люси. Прикосновение оказалось нежным, словно это была мать.
— Бедная девочка! — сказала женщина.
* * *
Ничто за эти дни не изменилось в офисе, кроме перемен, случившихся с самим боссом. Те же вычурно-театральные интерьеры и завораживающе-таинственный сумрак всех помещений — и строгий деловой костюм голубоглазого ковбоя. Впрочем, на ковбоя он сейчас не был похож. Скорее, на красавчика из глянцевых журналов: молод, стильно одет, явно успешен и безусловно богат.
Когда Люся, сопровождаемая доставившей ее женщиной, вошла в кабинет, хозяин кабинета стоял у стола. Он обернулся, не поздоровался, как и в прошлый раз, и только окатил Люсю с головы до ног синевой своего взгляда, будто ледяной водой — Люся, по крайней мере, испытала озноб.
Во-первых, на все соглашаться. Во-вторых, вопросов не задавать. На все соглашаться, без вопросов. Соглашаться…
— Вы еще не передумали?
— Что?! — встрепенулась Люся.
— Не передумали у нас работать?
— Нет.
— Садитесь, — предложил хозяин кабинета.
Люся опустилась на стул, а ее собеседник остался стоять, и женщина у двери стояла, они возвышались над Люсей, отчего она почувствовала себя совсем уж маленькой.
— А у нас командировки, — сказал Алексей Иванович, будто давая Люсе возможность еще раз все хорошенько взвесить и обдумать.
— Мне это будет несложно, — сообщила Люся.
— В том числе заграничные.
— Мне подходит.
— У вас есть заграничный паспорт?
— Да.
— Долго он еще будет действителен?
— Точно не помню, но года три.
Три года — это хорошо, подумалось самой Люсе. Можно ездить в командировки — и целых три года не думать о том, что паспорт надо менять.
— А в институте придется взять академический отпуск.
Люся хотела спросить, зачем, но вовремя вспомнила, что спрашивать ни о чем нельзя, и промолчала. Но ее молчание было воспринято как заминка, и Алексей Иванович спросил:
— Что — вам не подходит?
Вопрос прозвучал так, что дальше уже должно было последовать предложение покинуть кабинет. Так показалось Люсе. И она поспешно ответила:
