Я позволила принцу помочь мне подняться и неловко сделала реверанс.
— Спасибо, что вмешались, ваше… ваше…
И тут я поняла, что просто не помню, как обращаться к особе, занимающей такое высокое положение. Благо принц попался деликатный и пришел мне на выручку.
— Не стоит благодарности. Разве это не долг каждого цивилизованного человека?
Слышать такое от парня из волшебного мира было странно.
— Марко, ты не ранен? — спросил Дарнелл у мальчика, и тот буквально залился краской.
— Я… я не…
Принц снизошел до того, чтобы потрепать обычного пажа по волосам, и хвостик Марко предательски выдал его во всех смыслах щенячью радость.
Король уже добрался до трона и оттуда дал отмашку для продолжения бала. Пока я собирала в кучу разбегающиеся мысли, принц успел исчезнуть вместе с Ирвином, а ко мне подошла перепуганная Гвендолин.
— Полина, это просто ужасно! — сразу вывалила она на меня свои переживания. — С вами точно все хорошо? — Она посмотрела на пажа. — Я думала, умру от страха, не сходя с места…
— От страха за принца, я так понимаю, — не удержалась от подколки. Не со зла, просто так вышло. Гвен смутилась, и тут Марко схватил меня за край юбки и подергал.
— Я спешил к вам, — прошептал он, и ушки трогательно дернулись. — Хотел кое-что сказать.
Мы ретировались все за ту же колонну, и мальчик быстро рассказал, что подслушал разговор Жизель с какой-то дамой.
— На балу тайно проведут испытание отбора, — сказал Марко. — Принц будет проверять успехи конкурсанток в танцевальном искусстве.
О нет… Только не это.
У меня на миг закружилась голова, и я прислонилась к прохладному мрамору. Вот свезло так свезло. Чувствовала, чувствовала же, что ничего хорошего меня на этом балу не ждет.
— Полина?
Я отмахнулась, пытаясь не разрыдаться от обиды и подступающей паники. Дело в том, что, как бы я ни храбрилась и ни шутила, я не просто не умела танцевать или не любила этого делать. Танцы на публике повергали меня в настоящий ужас.
Это случилось в девятом классе. Мне нравился мальчик, но он даже не смотрел в мою сторону. Чтобы хоть как-то привлечь его внимание, я даже краситься начала, хотя мама и не одобряла. Однажды он все-таки пригласил меня на дискотеку, я, само собой, согласилась, вырядилась, как сумела, накрасилась и одолжила у соседки туфли на высоких каблуках. Они-то меня и подвели. Я и так танцевала, как на шарнирах, а под конец все-таки подвернула ногу. Падая, толкнула какую-то старшеклассницу, и она устроила скандал. Я в это время уже лежала на полу. А маме потом рассказали, что я напилась. Она-то не поверила, но мальчик тот надо мной от души посмеялся и больше никуда не звал.
История глупая, давняя, но сейчас я буквально видела, как наступаю себе на подол и падаю принцу под ноги — к радости его зловредного оруженосца. Нет уж, пошел он, этот отбор, куда подальше.
— Полина, не волнуйся, — уверенно прервала поток моих мыслей Гвен. — Я знаю, что нам делать.
Строгий голос подействовал как надо. Я встряхнулась и другими глазами посмотрела на герцогиню. Где та беспомощная неженка? Откуда этот азартный взгляд?
— И что?
— Это просто, — улыбнулась она. — Мы поменяемся местами.
— О… — только и смогла выдохнуть я. — В каком смысле?
— Марко, скажи, разве мы не похожи?
Мальчик придирчивым взглядом оглядел нас по очереди и даже носом поводил, принюхиваясь.
— Очень похожи, — вынес он свой вердикт.
А ведь они правы. У нас с ней почти одинаковый цвет волос, прически отличаются, но не сильно. Если не приглядываться, разницы не заметишь. Корсет, пышные юбки и туфельки на каблуках делали наши фигуры и рост почти одинаковыми. Если обменяться нарядами и, главное, масками, останется только поменьше разговаривать — и афера века пройдет безупречно.
— Это обман, — на всякий случай намекнула я.
— Я понимаю. Но разве, устраивая тайное испытание, они не обманули нас первыми?
А герцогиня-то не настолько уж безобидная овечка. Я прикинула варианты, но мысли упорно возвращались к тому, как сильно я не хочу танцевать. Эх…
— Согласна. Сколько у нас времени?
Марко не знал, когда испытание начнется, но зато Гвен точно знала, когда должны объявить танцы.
— Минут двадцать, — ответила она и нахмурилась.
— Но я одевалась сорок минут! — воскликнула разочарованно. — Мы ни за что не успеем!
Марко поднял руку, как примерный мальчик.
— Я могу помочь.
— Чтобы затянуть корсет, понадобится не один мальчик, а как минимум три крепкие горничные, — вернула я его с небес на землю.
— Но я могу просто заколдовать вас.
Мы с Гвен быстро переглянулись и синхронно прижали пальцы к губам.
— Тсс! Давайте-ка уйдем отсюда.
— Дамская комната там. — Гвен кивнула в сторону дальней двери. Я покачала головой. Там нас точно застукают.
— Внизу есть комната для прислуги, — сказал Марко. — Я вас проведу.
И мы как настоящие секретные агенты выскользнули из зала и спустились по узкой лесенке в помещение для прислуги. Точнее будет сказать, помещения, потому что это оказался коридорчик с несколькими дверьми. Обслуживать бал собралась целая армия слуг. Паж завел нас в тесную каморку, сунул в дверную ручку швабру и повернулся.
— Это недолго, но я прошу вас, миледи, не шевелиться и как можно меньше думать о постороннем. Встаньте, пожалуйста, друг напротив друга и возьмитесь за руки.
Я стянула надоевшие перчатки, Гвен сделала то же самое. Ее ладони были горячими и чуть влажными. Я тяжело сглотнула.
— А о чем надо думать?
— Представьте, что вы это она, а она это вы.
И как же я не догадалась! Да это ж легче легкого. Нет… совсем не легче.
От усердной мыслительной деятельности у меня даже голова заболела, а прошло не больше минуты. Что делал Марко, я не видела и не понимала — казалось, он вообще не шевелился и ничего не говорил. А время шло. И как тут, скажите, не думать о постороннем?!
— Готово, — наконец оповестил паж.
Я в себе никаких изменений не заметила, да и Гвендолин выглядела точно так же, как и пару минут назад, разве что удивлена была не меньше моего.
— Не хочу тебя расстраивать, — осторожно начала я, — но ничего не вышло.
Гвен озадаченно изучала свои руки, трогала волосы и лицо.
— Я пропала! — вырвалось у меня, но тут Марко достал зеркальце и протянул мне. Я машинально взглянула на свое отражение и вздрогнула от неожиданности.
— Иллюзия не видна тому, на ком она лежит, но другие люди, а также отражающие поверхности обман распознать не могут, — объяснил мальчик и вильнул хвостом. — Никто не подумает о подмене.
