— Это уже давно не наше дело, Клодия, — вздохнула женщина, в голосе которой Дарнеллу почудились интонации Рикены, жены управляющего поместьем. О чем она говорила, принц, конечно, не понял, но интуиция подсказывала стоять и слушать.
— То есть, по-вашему, лучше сидеть и ждать, когда он совсем…
— Сын! — повысила голос Клодия, и дерзкий оруженосец замолчал. Продолжили уже гораздо тише, и Дарнелл не нашел ничего лучшего, как для приличия стукнуть в дверь и войти в ярко освещенное помещение.
Рикена и правда была тут, и при виде принца совсем по простому прижала руки к груди. Клодия ничем не выдала эмоций, а вот Ирвин был бледен и смотрел на Дарнелла, как на покойника.
— Я помешал?
— Что за глупости, ваше высочество, — спокойно возразила Клодия. — Ужин готов. Негоже показывать вас девушкам в таком болезненном виде.
И Дарнелл в который раз ощутил себя красивой вещью на торгах. Кто даст больше, тот и будет обладать им. А ведь девушки всегда находятся в таком положении, когда достигают брачного возраста.
— Я пойду, наверное, — засуетилась Рикена, и Дарнелл заметил, что глаза у нее влажно блестят, а на ресницах застыли слезы. — Приятного аппетита.
Когда она проходила мимо, пригнувшись, будто желая стать незаметнее, Дарнелл почувствовал тяжесть в левой стороне тела. Потом кожу на плече стянуло коркой, как будто приморозило. С удивлением он оттянул ворот рубахи.
— Только не это! — воскликнула Рикена и упала на колени.
Ирвин подлетел к принцу и крепко обнял, чего не делал с самого детства.
— Все будет хорошо! — пообещал он, но Дарнелл уже не был в этом уверен.
Дело в том, что он, кажется, превращался в камень.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
Полина Покровская, иномирянка
Следующее испытание прошло без огонька. Жизель собрала нас в бальном зале и посадила каждую перед мольбертом, дав задание изобразить «то, что мило сердцу». Практически как в школе на уроке ИЗО, когда разрешали рисовать на свободную тему. Рисовала я так же, как и пела, поэтому расслабилась и тупо водила кисточкой. Не мне тягаться с теми, кто с детства брал уроки у профессионалов. Как я и ожидала, остальные рисовали умело, и почти все изобразили на своих мольбертах принца Дарнелла. Выделились Эрма, нарисовавшая натюрморт с пирогом и веткой ягод, и сестры. Даника запечатлела фамильный замок, а Дорита — своего любимца, крапчатого коня Бунтаря. Ну и я, конечно. В мохнатом колобке с бантиком в челке я сама с трудом узнавала свою Бусю. Победу присудили Данике, но меня это не волновало. Она вроде умная и осторожная и в случае чего поднимет шум, а не промолчит, как Эрма. К тому же все мои мысли занимали последние события. Если Марко все-таки выбросил флакон в море, значит, потом кто-то его подобрал. И этот кто-то точно из поместья, любопытный местный житель принес бы добычу домой, но уж точно не стал бы пробираться в особняк, чтобы подкинуть кому-то из девушек. Неужели кто-то шпионил за моим пажом? Надо будет его как следует расспросить.
Но как только я увидела Марко, решила на некоторое время отложить допрос. Хоть он крепился и в целом выглядел довольным жизнью, было заметно, что мальчик сильно устал. Еще бы! Ночью наверняка глаз не сомкнул после всех стрессов, потом утреннее происшествие, а потом в придачу его припахали к уборке. Паж принес нам с Гвен поднос с вкусняшками прямо в библиотеку и, спросив разрешения, устроился на соседнем диванчике, чтобы быть рядом, если что-нибудь еще понадобится. Под нашу болтовню он быстро задремал, склонив голову на плечо.
Мы с Гвен помирились, хотя она так и не объяснила, с чего вдруг сменила гнев на милость и что не давало ей покоя. Выглядела она бледной и нездоровой, хоть и бодрилась. Принца мы в разговоре намеренно не касались, поэтому, перекусив, побродили у полок, и Гвендолин нашла несколько книг про зверолюдов. Выбрав ту, что поновее (ей было всего-то лет двадцать), мы сели на диван и углубились в изучение природы таких интересных людей.
Что удивительно, несмотря на столь странный и необъяснимый феномен, стоящей информации нашлось немного. Даже закономерности рождения зверолюдов не выявлено, нет гарантии, что это передается по наследству. За несколько столетий ученые пришли к выводу, что от обычных людей зверолюды отличаются только внешне, а в некоторых случаях звериными особенностями и повадками вроде острого зрения и обоняния. Вопреки народным байкам, чисто с психологической точки зрения зверолюды такие же, как все, без каких-либо отклонений. Их ошибочно считавшаяся особенностью злопамятность логично появлялась из-за многолетних преследований и пренебрежительного обращения. Суевериям, связанным со зверолюдами, была посвящена целая глава, но, как неустанно отмечал автор, они не имели ничего общего с реальностью. «Если посмотришь на зверолюда через левое плечо, твой ребенок родится таким же». «Не принимай подарок от зверолюда — будет беда в семье». «Не одалживай деньги зверолюду — станешь нищим». «Не желай здоровья — заберет твое»… Еще одна глава, правда поменьше, освещала тему «Зверолюды и магия». В ней говорилось о том, что представители этого вида чувствительны к любым проявлениям магии и легко ей обучаются, так как в каждом из них есть дар. Часть, посвященную неофициальным названиям, Гвен сочла нужным пролистать, так как самым приличным словом было «зверолюди». Я даже припомнила, что слышала это словечко от Ирвина. Фу, расист. Следующая глава называлась «Сны зверолюдов».
— Сны? — Я снова заглянула в книгу, но на этих страницах не было картинок. — Не думала, что они какие-то особенные.
Гвен быстро поводила пальчиком по строчкам. На свой экстравагантный маникюр она давно не обращала внимания.
— Представляешь, да. Оказывается, их сны более яркие и надолго остаются в памяти. А еще вот: «В сновидении зверолюд всегда видит себя животным, чертами которого обладает». Бедный Марко! Ему что, все время снится, что он собака?
Я вспомнила, что во время ночевки со мной мальчик скулил, как отнятый у мамки кутенок, и поежилась.
— Давай у него узнаем.
Стоит признать, спящий мальчишка выглядел очаровательно, и будить его было жалко. Я немножко поколебалась и все-таки почесала ему макушку, как щенку. Ничего не могу с собой поделать! Марко уже большой мальчик, а я иногда воспринимаю его как милую игрушку.
Паж сладко потянулся, но вдруг осекся.
— Ой! Простите, простите, миледи! Я нечаянно…
— Да спи сколько хочешь, у нас просто есть кое-какие вопросы, — сказала я, усаживаясь рядом. — Скажи, ты во сне собака?
Гвен, по-моему, даже подалась вперед от любопытства.
Марко смущенно поморщился и потеребил ухо.
— Откуда вы знаете? Я же никому не говорил.
Я погладила его по спине.
— Не бойся. Вон в той умной книжке написано, что это у таких, как ты, норма.
— Правда? — Он принял из рук герцогини открытый на нужной странице том. — Значит, я нормальный? В смысле я не чудик?
