— Дар! — Ирвин отбросил оружие и опустился на колени перед хозяином. — Что с тобой?
Тот слабо отмахнулся.
— Не надо волноваться. Всего лишь нога… Я на миг перестал ее чувствовать. И в колене плохо сгибается. А так все в порядке.
— Вы напуганы, ваше высочество, — с грустью отметил Марко.
— Меня напугало то, что вы все напугались, — выкрутился Дарнелл. — Все-таки поддержу Гвендолин. Давайте передохнем. Как насчет пикника? Ирвин, распорядись.
К моему удивлению, вместо того чтобы остаться с ранее столь желанным принцем, Гвен увязалась за оруженосцем и пажом. Якобы под предлогом, что ей нужно все проконтролировать. Что с ней? Неужели хочет подстроить свидание для меня и Дарнелла? Кажется, я перегрелась.
Мы с принцем сидели на скамейке то ли как старая, прожившая жизнь пара, то ли как робкие влюбленные. Он медленно-медленно стряхивал со штанин мелкие песчинки, налипшие после падения. Между нами повисло такое молчание, будто в мире пропали все звуки.
— Прости меня, — сказала я, обращаясь к своим коленкам.
— За что?
Поздно, слово не воробей.
— За то, что я плохо стараюсь для тебя… то есть для вас. Завтра важный день, а я капризничаю, как пятилетка. То мне тяжело, то жарко, то пить хочется. А так нельзя! На кону же твоя… ваша жизнь.
— «Твоя жизнь». Мне так больше нравится.
Я повернулась к нему и увидела в его ясных глазах задорные искорки.
— Мне нравится, что ты ведешь себя естественно, — добавил он. — Ничего ведь, что я…
— Ничего. — Я невольно улыбнулась. — Мы вместе пуд соли съели, почти друзья.
И недавно почти по-настоящему поцеловались…
— Друзья, — повторил он отчего-то тоскливо. — Вы… Ты не хочешь за меня замуж? Если нет, я тебя пойму. Тебя же привел в наш мир Ирвин, фактически похитил в тот момент, когда ты этого меньше всего ожидала. Вряд ли ты сильно жаждешь замужества. У тебя же там, в том мире, своя жизнь, свои амбиции.
Что же ответить? Что же ответить?!
— Если отбор выиграет Бетни, мои желания не будут никого волновать, — увернулась я.
— Но я не люблю Бетни, — сказал принц уверенно и, как мне почудилось, немножко сердито. — После всех мерзостей, что она сотворила, я ни за что не соглашусь сочетаться с ней браком.
— Ты погибнешь, если не женишься.
— Даже если я женюсь, это не продлит мою жизнь. Мне нужна не просто жена. Мне нужна любимая жена, которая смотрит на меня не как на приз.
Лицо принца так изменилось, что мне снова стало за него страшно. Чуть нахмурившись, он потер грудь в том месте, где росло каменное пятно.
— Дарнелл, я сделаю все, чтобы ты не достался этой негодяйке!
— Ты любишь меня?
Это был удар под дых. Мучивший меня после физической нагрузки жар сменился натуральным ознобом. Сейчас или никогда. Я глубоко вдохнула и сказала:
— Люблю. Но я не думала, что все так закрутится и завертится. Я хотела выиграть, чтобы ты женился на Гвен, а сама я вернулась бы домой.
Ну вот. Ляпнула лишнее. Теперь вся влюбленность принца разобьется о слова идиотки. Раньше мне не казалось, что наша с Гвен затея настолько глупа и эгоистична по отношению к Дарнеллу.
Однако вместо упреков я услышала звонкий смех.
— Ты хотела подарить меня Гвендолин? Прости, но это так нелепо!
Моя спина покрылась мурашками. Боже мой, какие мы с ней дуры! Сначала сгоряча затеяли эту авантюру, а теперь я, как безответственная школьница, стесняюсь и не знаю, что сказать.
— Да, как-то глупо получилось, — пробормотала пристыженно.
— Но намерения у тебя были добрые. — Принц наконец-то отсмеялся и заговорил серьезно: — Ты хотела вернуться домой и напоследок сделать приятное подруге. Это похвально и куда менее подло и корыстно, чем желания многих претенденток на место моей жены. Только ты не учла, что моя крошка Гвен не задумывается о замужестве и ни по кому не вздыхает.
Тут я не выдержала и тоже рассмеялась. Ваше высочество, ну как же можно быть таким жирафом! Так и не заметил, что его «крошка Гвен» сохла по нему не один год!
— Ты совсем не сердишься на нас? — спросила я, все еще улыбаясь, но забыла про веселье, стоило Дарнеллу фамильярно положить руку на мое колено.
— Конечно нет. Ты не знала меня, я не знал тебя. Теперь все это в прошлом. Полина, нельзя быть настолько самоотверженной. Надо иногда думать и о себе. О своих чувствах. Так ты правда… любишь меня?
Закрыв глаза, я представила, как вместо заурядного «да» кидаюсь ему на шею и впиваюсь поцелуем в его губы… но у меня не хватило на это смелости. А еще сердилась, когда героини в книгах и фильмах жестко тормозили в такие моменты. Со стороны всегда все просто.
Я сжала кулаки и заставила себя повернуться к принцу.
— Я люблю тебя, Дарнелл.
Хотя не хотела влюбляться. Не хотела замуж. Старалась представлять приз отбора бездушной картинкой, просто безликим гламурным красавчиком из модных журналов про знаменитостей. Не строила ему глазки и не кокетничала.
Слова застряли у меня в горле, и я потерянно спросила:
— Тебе не стало лучше? Заклятие… Оно еще действует? Я просто не знаю, может, слов недостаточно?
Горячей волной накатил жар, и я стыдливо замолчала.
— Я очень рад это слышать… — нарушая любовную идиллию, Дарнелл откинулся на спинку скамейки и мученически прикрыл веки. Сквозь стиснутые зубы вырвался стон. — Прости, голова закружилась. И у тебя не вызывает отвращения… моя особенность?
— О чем ты говоришь! Ты нормальный. Мне абсолютно не важно, при каких обстоятельствах ты появился на свет. Через ЭКО или тебя выносила суррогатная мать, мне все равно! У тебя есть душа, и она прекрасна!
— Полина…
Я закусила губу, чтобы не расплакаться, забыла о сдержанности и бросилась ему на грудь. Обхватила любимого руками и прижалась так крепко, как могла.
Его сердце билось слишком медленно.
Ирвин, оруженосец его высочества
Так и знал! Он так и знал. Стоило ненадолго оставить принца без присмотра, и с ним опять что-то случилось. Ну и что, что до вечера он больше ничего не выкинул, все равно после такого непростого разговора надо было за ним лучше смотреть! Ирвину хватило доли секунды, чтобы переместиться от двери до лежащего у письменного стола Дарнелла. Пульс слабо бился, несмотря на зловеще холодную кожу, и это приносило хоть какое-то утешение. Жив. Всего лишь без сознания. После пары звучных пощечин веки Дарнелла дрогнули, он открыл глаза и с поразительной беспечностью пробормотал:
— Прости. Кажется, я снова упал в обморок.
— Не прощу, — съязвил Ирвин, ощупывая его бледное лицо. — Не смей меня больше так пугать, не смей!
