Число зверя в Откровении стало предметом манипуляций со стороны бесчисленных комментаторов, причем явно безрезультатных. Самыми излюбленными средневековыми толкованиями оказались TEITAN (от греческой гематрии) и DICLUX (от перестановки латинских числовых символов).
Число необычайно примечательно ввиду того, что производится организацией по порядку латинских числовых символов, начинающихся с 500; DCLXVI. Невозможно использовать точное имя, автор явно повторяет в графической манере утверждение, содержащееся в Евангелии от Марка (5: 8–9) и Евангелии от Луки (8: 30): «Легион мне имя».
Единственным последовательным здравомыслящим проявлением предмета остается то, что выражено святым Иринеем (ок. 130 — ок. 202) в трактате «Против ересей»: «Точнее и безопаснее ожидать исполнения пророчества, чем делать предположения и разыскивать любые другие имена, которые могут сами выразить себя, ведь можно найти множество имен, обладающих упомянутыми цифрами, и тот же самый вопрос после всего предпринятого останется неразрешенным».
Подобное замечание уместно и в связи с пророчеством mi cinquecento diece е cinque («сто пять и пять сказал») из «Божественной комедии».
Поскольку явными моделями для Данте оставались решения, связанные с числом зверя, умозрительно возможно найти как латинское, так и греческое имя или слово, в сумме равное 515. Практически это создание загадки, которую следует решить с помощью двух различных систем, однако трудности неодолимы.
Латинское DVX воплощается по аналогии в DICLUX. Так это или нет и существует ли греческое решение, сказать невозможно. Я потратил большое количество драгоценной бумаги, чтобы «попытаться что-то вывести для любых имен, которые могут представить сами себя».
Предложение доктора Мора, которое выводит Аррико (Арриго. Еенриха VII), используя греческий алфавит, основывается, не говоря о его явной внутренней несостоятельности, на предположении, что Данте, возможно, соединил достаточно усложненную проблему, используя систему гематурии, физически не известную его современникам.
Если два толкования действительно инициировались Данте, одна из них явно ему приписывается. Слабость положения Мора в том, что он необычайно привязан к мнению, что DVX несет в себе вторичный и незначительный смысл. Если бы 515 не было значимо для сохранения латыни, нет смысла обращаться к неизвестной и спорной системе, предпочитая ее признанной методике. Любой гематрии явно недостаточно!
Тот факт, что простого решения не существует, находит подтверждение в греческом или еврейском, превращая DVX в обязательную интерпретацию. Что же касается остального, стоит признать DVX обязательным.
Во всем остальном принять DVX полным значением или допустить значение второе, неопределенное.
Использование латинских букв («римских чисел») для обозначения дат не имеет ничего общего с гематрией, хотя, бесспорно, Ариосто
[5] испытал влияние скрытого пророчества Данте, когда в тридцать пятой песни Orlando Furioso — «Неистовый Роланд» («Неистовый Орландо») — написал:
И поведал ему благовествующий,
Что родится сей за двадцать лет
До того, как настанет год Господень.
Значен знаками тысяча и пятьсот
[6].
Джон Скелтон использовал и, возможно, изобрел английский код гематрии, нумеруя гласные звуки от 1 до 5, затем предоставил согласным правильную числовую позицию в алфавите. В этой системе А = 1, В иЕ являются 2; С = 3; D = 4; F = 6 ит. д. (I и J считаются одной и той же буквой, пронумерованной как 3.) В The Garland of Laurel («Венке Лауры»), следовательно, цифры 17.4.7.2.17.5.18 18.19.17.1.19.8.5.12 пишутся как имя ROGERUS STRATHAM.
До сих пор интерпретируется «стих или двойка», содержащий таинственную непостижимую числовую загадку, которую даже применение этого шифра не может полностью разрешить:
18.10.2.11.19.4.13.3.3.1 десять валетов
SKELTONIIAK
J J
СС
Ошибки при копировании бессмысленных рядов фигур вполне закономерны, некто хочет стать Iak Skelton. «Валет» может быть частью всего предложения, на основании чего и строятся выводы.
Даже в числовом измерении Скелтон приводит в замешательство. В своей молитве «Второй персоне» автор использует рефрен: «Защити меня их достойными сожаления ранами пятью», что достаточно условно. Однако я ничего не могу вывести из четвертой стансы «Теперь мы поем, как обычно»:
Человек, ты должен теперь понять,
О моей голове, равно как о ноге и руке,
Их четыре осталось и пять тысяч
Раненых и шестьдесят;
Пятьдесят и VII.
Полностью даже проявились
На моем теле.
Тесно связана с гематрией в равной степени почитавшаяся тайна гностиков, таинство невыразимого имени. Если вера в значение числа, скорее всего, происходит из Вавилона, происхождению сильной привязанности, отводимой имени, мы, причем почти наверняка, обязаны Египту. В полном исследовании египетской религии и фольклора Бадж замечает: «Для египтян имя во многом часть бытия человека, являясь таковым, как его душа или двойник, или тело, и совершенно точно, что такой точки зрения они придерживались в давние времена» (Бадж. Египетская магия). Имена богов хранились в тайне и обладали ужасной силой. На одном папирусе читаем: «Он является правителем и богом… имена разнообразны и неизвестны, даже богам они неведомы».
Вовсе не удивительно, что герметики поместили предание среди своих таинств, и Логос (Слово Божье) у гностиков часто использовалось в том же самом смысле. Что же касается египтян, то имя Бога никогда не произносилось. В рукописи оно обозначается пустым пространством, крестами или понятием Tetragrammaton.
Устройство имени дается по-разному. Как отмечает Базилиус Валентинус, оно состоит из 22, 42 или 72 букв или частей слов. В «Откровении Марка» содержит 30 букв и 4 слога. Мифологический Архелай также говорит об именах, из которых известно только семь избранных. Несказанное имя Каббалы также состоит из 4, 22, 42 или 72 букв. «Он тот, кто способен правильно произнести и заставить трястись небо и землю, поскольку это имя создает Вселенную».
В нашем обзоре гностицизма видно полное развитие философской концепции в строгом порядке деятельности мироздания. Отмеченный порядок выражается в понятиях числа — разновидности абстрактного прототипа реальности. Божественный план, отраженный в небесах, повторяется ad infinitum (до бесконечности) в духовном, чувственном и материальном мирах. Число же, как и в пифагорействе, вовсе не столько символ, сколько сущность. Следовательно, оно приобретает большее значение.
