Мы высматривали, мы наблюдали — и выяснилось, что птица постоянно щипала перья независимо от того, приземлялась она или просто ходила.
Итак, моя догадка была неправильной, я не понял истинной причины. Отец раскрыл мне ее. Птицу кусают крошечные насекомые (вши). Маленькие пушинки вылетают из перьев; отец рассказал, что это съедобное вещество, и вши едят его. В сочленении ног вшей скапливается вязкая жидкость, напоминающая воск, и там живут клещи, которые поедают ее. У клещей так много пищи, что они не в состоянии полностью переварить ее и, в свою очередь, тоже выделяют жидкость, в которой очень много сахара, и в этом сиропе живут какие-то другие мелкие букашки.
Возможно, за давностью лет я исказил какие-то факты, но суть вы поняли. Во-первых, я изучил паразитизм, одно существо паразитирует на другом — один использует другого.
Во-вторых, отец сказал, что в мире, где бы ты ни был, любой источник чего-либо можно съесть, чтобы продолжить жизнь; некоторые формы жизни находят способ воспользоваться этим источником, и каждый крошечный кусочек оставшегося вещества кем-то проглатывается.
Постичь закономерность в результате наблюдений, даже если я не был способен сделать окончательного заключения, — это удивительный золотой кусочек знания с замечательным результатом. Да, это нечто чудесное!
Предположим, мне велели вести наблюдения, составить перечень результатов, записать их, выполнить и просмотреть — я записал свой перечень свойств и сделал файл из 130 таких перечней в своем компьютере. Я изучил полученные данные и понял, что результат наблюдений был сравнительно скучен, что ничего из него не следует.
Я думаю, это очень важно — по крайней мере для меня, — что если вы собираетесь учить людей делать наблюдения, вы должны показать, что из них можно сделать замечательные выводы. Я понял, что в науке так и есть. Наберитесь терпения. Если вы всматриваетесь, наблюдаете, концентрируете внимание, вас ждет великое вознаграждение (хотя, возможно, не каждый раз). В результате, став более зрелым человеком, я более кропотливо, час за часом, годами решал какие-то задачи — иногда много лет, иногда недолго, — часто ошибался, масса всякой чепухи была отправлена в мусорную корзину. Но каждый раз проблескивала золотая грань нового осмысления — результаты наблюдений. Потому что еще в детстве меня научили, что наблюдения — стоящая вещь.
Между прочим, гуляя в лесу, мы изучали и другие вещи. Мы рассматривали встречающиеся там в изобилии деревья и кустарники и разговаривали о многом: о растущих побегах; о деревьях, которые в борьбе за свет рвутся ввысь; о растениях выше 35–40 футов, решающих проблему воды; о маленьких кустиках у земли, к которым редко пробивается свет — и как все растет и развивается.
Однажды после возвращения домой отец снова повел меня в лес и заявил: «Все это время мы смотрели на лес и видели всего половину происходящего, точно — половину».
Я спросил: «Что ты имеешь в виду?»
Он ответил: «Мы смотрели на то, как тут все растет; но чтобы каждая малая малость росла, необходим такой же объем обветшания и гниения, иначе материалы будут вечно изнашиваться. Мертвые деревья будут лежать на земле, израсходовав все ресурсы из воздуха, а пустая земля — она не превратится в нашу землю и воздух — ничего больше не сможет на ней расти, потому что для этого не будет материала. Чтобы маленький кусочек произрастал, необходим точно такой же объем распада».
Потом мы не раз гуляли в лесу, разбивали старые пни, видели растущие там плесневые грибы и смешных жуков — он не мог показать мне бактерии, но мы видели разрыхление грунта и прочее. Я видел лес как процесс постоянного круговорота материалов.
Таким необычным образом мы рассмотрели много разных явлений, нашли их описание. Он часто начинал рассказ о чем-то таким образом: «Представь, что человек с Марса должен прилететь и посмотреть на наш мир». Это прекрасный способ посмотреть на мир. Например, когда я играл с игрушечными электрическими поездами, он рассказал мне, что существует большое колесо, которое вращает вода, все соединяется медными нитями, которые тянутся во всех направлениях. А еще там есть маленькие колесики, и все они поворачиваются, когда поворачивается большое колесо. Связь между колесами только в том, что большое — медное, а маленькие — железные, и никаких движущихся деталей. Вы поворачиваете одно колесо здесь, и все маленькие колесики в другом месте начинают вращаться, и твой поезд — один из них. Отец рассказывал мне об удивительном мире…
Что такое наука? Думаю, она сродни следующему примеру. На нашей планете на данной стадии развития существует оценка жизни развитых животных, обладающих разумом. Я не имею в виду человека, а животных, которые могут играть и научиться некоторым навыкам (как кошки). Но на каждой стадии животное должно учиться на собственном опыте. Они постепенно развиваются, пока некоторые из них не смогут усваивать опыт быстрее и даже научиться другим навыкам — они наблюдают, или им показывают, или они видят, как делают другие. Отсюда возникает вероятность того, что все они смогут приобрести определенные навыки; однако такая передача опыта неэффективна — животные будут умирать, и, может быть, самый обученный умрет раньше, чем передаст опыт другим.
Возникает вопрос, можно ли выучить то, что кто-то выучил, исходя из некоторых обстоятельств, передать знание гораздо быстрее, чем скорость, с которой вещь забывается из-за плохой памяти или из-за смерти ученика или изобретателя?
Возможно, пришло время, когда для некоторых видов животных скорость, с которой возрастает знание, достигнет такого уровня, что внезапно возникнет совершенно новое свойство — навыки, приобретенные одним животным, передаются другим особям и следующим поколениям настолько быстро, что это свойство не теряется популяцией. Так становится возможным накопление знания у некоторого вида животных.
Это называется временным связыванием. Не знаю, кто первым так назвал это свойство. Мы располагаем фактами, что у некоторых видов животных существует передача опыта — одни особи передают свой опыт другим, и все они учатся друг у друга.
Накопление знания в памяти расы, передающееся от одного поколения к другому, было совершенно новым явлением в мире. Однако оно приводило к болезням расы. Можно передавать ошибочные идеи. Можно передавать идеи, которые не способствуют процветанию расы. Раса обрела идеи, но они неблагоприятны для нее.
Сегодня идеи, хотя их накопление происходит достаточно медленно, содержат не только практичные и полезные вещи — они аккумулируют все типы предрассудков, странных и эксцентричных верований.
Допустим, открыт способ избавления от болезней. Сомнительно, что знания передавались из прошлого, невозможно проследить момент их возникновения — в любом случае надо проанализировать ситуацию, а не доверять опыту прошлого в той форме, в которой он передавался из поколения в поколение. Настоящий ученый отбирает что-то стоящее, на его взгляд, из опыта предков и подвергает проверке. Нельзя слепо доверяться опыту прошлого. Я вижу только такой путь.
Чтобы вселить в вас немного энтузиазма, я хотел бы напомнить о тех вещах, с которыми вы хорошо знакомы. Религия учит нас нравственности, но не за раз, а постепенно, снова и снова напоминая о добродетелях; думаю, так и нужно — внушать снова и снова научные истины, помнить ценность науки для детей, подростков и всех остальных. Я вижу несколько аспектов.
