Вскоре, 15 сентября 1927 года, «согласно предложению тов. А.С. Енукидзе в дополнение к представленным Психоневрологической Академией материалам о Пантеоне СССР» Бехтерев «препроводил проект содержания декрета, который необходимо издать в связи с организацией Пантеона»:
[76] «Государственной Психоневрологической Академии предоставляется право посмертного вскрытия мозга выдающихся деятелей СССР в области науки, искусства и общественной жизни, в целях изучения мозга и сохранения его в Пантеоне СССР как научно-исследовательском институте Психоневрологической Академии по исследованию одаренности».
[77]
Как и просил Бехтерев, вопрос об организации Пантеона собирались «вносить» на заседание Президиума ЦИК СССР. Уже был даже подготовлен проект постановления Президиума ЦИК, в котором полностью учитывались все пожелания Психоневрологической Академии и ее Президента Бехтерева.
[78]
Казалось, дело на мази. Теперь Бехтереву надо было аккуратно провести свою грандиозную идею через все инстанции так, чтобы ее никто не перехватил. Мысль о том, что Пантеон следует учредить только в составе ленинградской Психоневрологической Академии и нигде больше, повторяется в бехтеревских документах многократно и с особой настойчивостью:
Инициатива создания Пантеона СССР проявлена Президентом Государственной Психоневрологической Академии В.М. Бехтеревым. <…> Поручение организации Пантеона Государственной Психоневрологической Академии как специальному научному и образовательному учреждению представляется наиболее целесообразным. Уже <…> было указано на желательность поручения этого дела Государственному рефлексологическому институту по изучению мозга. Институт мозга является той частью Психоневрологической Академии, которая располагает фактически всеми необходимыми для организации и работы Пантеона данными: в здании Института имеется соответствующее для размещения Пантеона помещение музейного типа. Имеется и налаженный аппарат для всестороннего изучения мозга и изготовления его музейных препаратов – Психоневрологическая Академия с Институтом мозга располагает как руководящими ценными специалистами в этой области, так и совершенной техникой научной работы в специально оборудованных лабораториях. Эти обстоятельства позволяют Психоневрологической Академии приступить без промедления к работе, избегнув длительного подготовительного периода, что к тому же поведет к экономии средств. <… > Комитет организуется Психоневрологической Академией. <… >
Музей Пантеона помещается в Психоневрологической Академии…
И наконец, мозги со всего Советского Союза направляются только «в адрес Психоневрологической Академии».
Опасения Бехтерева, что идею украдут и что плодами его труда воспользуются другие, были, как показала история, отнюдь не беспочвенны. Впрочем, осенью 1927 года еще ничто не предвещало неприятностей. Беда пришла с самой неожиданной стороны.
Еще одна смерть – Бехтерев
В ночь с 24 на 25 декабря 1927 года, в 23 часа 45 минут, «в Москве, в квартире проф. Благоволина скончался <… > академик В.М. Бехтерев, приехавший в Москву из Ленинграда на психоневрологический съезд».
[79] Обстоятельства и причины этой скоропостижной кончины были не вполне ясны, а для многих странны и подозрительны.
[80] Поговаривали об отравлении, но официальная версия гласила, что смерть наступила от паралича сердца. Газеты подробно информировали о ходе похорон, которые почему-то поспешно решили проводить в Москве. Сразу же начались мероприятия по увековечению памяти В.М. Бехтерева. Сообщали, что «созданному академиком Бехтеревым институту по изучению мозга будет присвоено имя покойного», что «в Патолого-Рефлексологическом институте им. Бехтерева устанавливается его бюст» и т. д. Не обошли вниманием, конечно, и его последний проект: «Предположено также присвоить имя академика Бехтерева организуемому Всесоюзному Пантеону, идея которого принадлежит покойному»…
В «Известиях» печатается небольшая заметка, озаглавленная «Вскрытие мозга». В ней извещалось о проявленном полном уважении к воле покойного, зарекомендовавшего себя и при жизни последовательным борцом с традиционными способами погребения и выступавшего против нерационального закапывания мозга в землю, на съедение червям:
25 декабря состоялось совещание видных представителей медицинского мира Москвы с участием профессоров Россолимо, Минора, Абрикосова и др. Совещание решило исполнить волю покойного о передаче его мозга в институт мозга в Ленинграде. В тот же день проф. Абрикосов произвел вскрытие черепной полости акад. Бехтерева и извлек его мозг, который временно помещен в патолого-анатомическом институте I МГУ. Скульптор Шадр сделал гипсовый слепок с лица покойного.
[81]
Чуть позже за краткими информационными бюллетенями последовали обстоятельные статьи-некрологи, развернутые и концептуальные. Естественно, горестная кончина инициатора создания музея мозга увязывалась с судьбой его последней идеи, осмыслялась как своеобразная искупительная жертва «неведомому богу», в данном контексте – социалистическому.
Покойный был неутомимым, неугомонным организатором до последнего дня своей жизни. Его главное детище – Рефлексологический институт в Ленинграде, который отныне будет носить его имя. Последние годы он был особенно занят расширением работы этого института… созданием пантеона великих людей, – писала в январе 1928 года «Красная нива». – По идее Бехтерева, в этом пантеоне должны быть собраны и научно исследованы мозги общественных деятелей Советского Союза. По жестокой иронии судьбы, первый мозг, который войдет в этот пантеон, будет мозг самого В.М. Бехтерева.
