По данным посмертного вскрытия, бронхи и легкие были в плохом состоянии (по сведениям, полученным от жены).
Со стороны органов кровообращения ничего особенного. По данным жены, врачи находили сердце здоровым, склероза сосудов не отмечали.
Пищеварительный аппарат также был, по-видимому, в порядке, за исключением зубов, которые были в плохом состоянии, многих зубов недоставало.
Нервных и психических заболеваний не отмечалось, за исключением невроза навязчивых состояний, о чем ниже.
Интоксикация. Алкоголизм, и притом сильный, имел место в молодые годы. Пить начал в юношестве. Пил самые разнообразные спиртные вещества, вплоть до одеколона и денатурата. Мог выпить много, не пьянея в сильной степени. Состояние опьянения выражалось главным образом в приподнятости настроения, большей, чем обычно, веселости и развязности. Последние годы перестал пить почти совершенно, причем отказ от употребления спиртных напитков был достигнут не в результате каких-либо усилий или борьбы с собою, но явился просто следствием того, что «пропала охота пить».
Одно время, приблизительно в возрасте 22–23 лет, был кокаинистом, нюхал кокаин в течение 1–2 лет, после чего, так же как и алкоголь, оставил его без всякого труда. Нюхал кокаин всегда только в компании. Помимо кокаина употреблял также гашиш и эфир, в течение примерно того же промежутка времени, что и кокаин.
ПСИХОМОТОРНАЯ СФЕРА
Движения. Правша. Все делал правой рукой; правая рука безусловно превалировала над левой.
В молодости был физически хорошо развит. Был сильным, мог поднимать большие тяжести. По данным одного школьного товарища (беседа с В.), в школьные годы был физически сильным мальчиком, сильнее даже некоторых более старших своих товарищей. Так, однажды поборол одного товарища, который считался сильнейшим в классе. Физической работой, однако, заниматься не любил, считался в этом отношении ленивым. В то же время, если имел желание и заинтересованность, был способен к довольно большим физическим напряжениям. Например, мог длительно грести, ходить. За последние пять лет до смерти уже не был способен к сколько-нибудь длительным физическим напряжениям из-за того, что они вызывали припадок бронхиальной астмы.
По данным жены, была свойственна малоподвижность, она отмечалась не только в зрелом возрасте, когда в происхождении ее большую роль могло играть хроническое заболевание бронхиальной астмой, но также и в более молодые годы. Чрезвычайно интересным представляется в этом отношении указание матери (со слов жены) на то, что в детстве был не резвый, но тихий ребенок, бегал сравнительно с другими детьми мало, предпочитал сидеть где-либо в уголке, вырезая из бумаги фигурки. Тем не менее имеются указания на то, что в юношеские годы малоподвижность отнюдь не была ему свойственна. Так, В. отмечает, что в юношестве был очень подвижным и лишь в дальнейшем, с усилением болезни, стал малоподвижным.
Была манера сидеть на восточный манер, поджав под себя ноги. Жена передает, что тенденция сидеть с поджатыми ногами отмечалась и тогда, когда сидел на стуле, всегда старался при этом хотя бы одну ногу подобрать под себя. Сам объяснял эту манеру привычкой, приобретенной им будто бы во время его пребывания в Персии в 1917 г. Однако один из его школьных товарищей указывает на то, что манера сидеть, поджав под себя ноги, наблюдалась у него с более раннего времени, уже лет с 15–16.
Охотно принимал лежачее или, вернее, полулежачее положение. Необходимо, однако, учесть, что в этом несомненно большое значение имело его заболевание.
Скованности и разболтанности, так же как дрожаний или судорог, в движениях не отмечалось. Необходимо, однако, указать на то, что, по данным жены, был привычный вывих в левом плечевом суставе, причиной которого является будто бы удар, полученный им в 1916 г. в Одессе во время аварии яхты, на которой катался с товарищами на море. Вывих выражался в том, что сустав часто самопроизвольно выскакивал из суставной впадины под влиянием самых разнообразных причин, часто сравнительно мелких поводов, например во время чиханья. Этот факт может иметь большое значение, если рассматривать его как указание на наличие известной гипотонии
[536] не только в суставах пальцев и кистей, но также и в остальных суставах. С этим можно сопоставить также и то, что (по данным жены), когда сидел, поза часто имела как бы изломанный вид, туловище часто принимало искривленное положение, отмечалась какая-то асимметрия в положении отдельных частей тела. Также и при ходьбе временами создавалось впечатление, что ноги как бы заплетаются друг за друга.
Движения были по характеру мягкие, плавные, скорее несколько медлительные, по данным жены, «была пластичность в движениях». Резкие и порывистые движения, по этим же сведениям, отмечались только в связи с бронхиальной астмой, выражались в том, что иногда быстро и порывисто вскакивал, когда сильно спирало дыхание. Размашистости в обычных движениях не отмечалось. Широкие и размашистые движения делал правой рукой только во время чтения вслух стихов. Беспорядочность и суетливость в движениях совершенно не была свойственна. Вообще спешки не любил, ходил всегда не спеша, «предпочитал пропустить трамвай, нежели спешить».
Походка была своеобразная: «не ходил, а как бы выступал, с высоко поднятыми плечами» (со слов жены). Размахивание руками при ходьбе обычное, несильно выраженное. Временами раскачивался во время ходьбы туловищем в такт стихам, что сопровождалось соответствующими размахиваниями правой рукой.
Что касается ловкости в общих движениях, то в этом отношении мы имеем несколько противоречивые сведения. Так, жена передает, что в походке, например, не отмечалось ни особой ловкости, ни неуклюжести, систематических падений не было. Единственное, что она отмечает, это то, что всегда старался выбирать более легкий путь. Кроме гребли и охоты в молодости никаким спортом не занимался, так же как и гимнастикой, танцами и подвижными играми. Вообще интереса к каким-либо видам спорта не проявлял, за исключением охоты. Необходимо, однако, отметить, что и в отношении охоты последняя интересовала его не столько сама по себе, сколько окружающая, носящая на себе печать романтизма, обстановка. Сам охотник был плохой («охотники подсмеивались, когда вспоминали о нем как об охотнике»).
В то же время сама жена указывает, что часто бывал неловок в общих движениях. Так, часто бывали случаи, когда цеплялся за окружающие предметы или сбивал их на пол, когда доставал что-либо с полочки на стене. Опрокидывал стакан и разливал по столу налитый в нем чай. Когда шел умываться – ронял мыло и мыльницу, часто резал пальцы, когда чинил перочинным ножом карандаш или строгал что-либо.
Д. характеризует его как неловкого, мешковатого и даже неуклюжего в движениях человека, причем, по данным этого лица, неловкость была также в тонких ручных движениях. В. также указывает на то, что в движениях была легкая угловатость, походка была «немного грубоватая». Впрочем, возможно, по данным этого лица, что это последнее было не от природы, а следствием некоторого подражания «героическим» типам, которыми увлекался в силу своей наклонности к романтизму (моряки, портовые).
