«В свое время здания Куско потрясли конкистадоров, которые сравнивали их с наиболее величественными сооружениями Старого Света… Индейцы Анд не пользовались скрепляющим раствором, при этом один камень настолько превосходно подогнан к другому, что инкские стены простояли до наших дней, несмотря на частые и сильные землетрясения, которые иногда до основания разрушали архитектурные памятники колониальной поры. Сооружение таких стен было, по-видимому, делом чрезвычайно трудоемким, так как один и тот же камень приходилось прилаживать по нескольку раз… Не менее поразителен размер этих своеобразных „кирпичей“. В стенах крепости Саксуаман, построенной неподалеку от Куско, некоторые из них достигают 40 шагов в длину, 20 в ширину и 6 в высоту… Из инструментов же индейцам были доступны только каменный молот, бронзовое долото и медный топор, а колесо или тягловый скот в Андах были совсем неизвестны».
[154]
Наполеон, в 1798 году увидевший египетские пирамиды, произвел несложные расчеты и с удивлением записал в дневнике, что из камня, который пошел на пирамиду Хеопса, можно было бы построить стену, опоясывающую все сухопутные границы Франции, — толщиной в 30 см, высотой же — в 3 метра. Сколько времени понадобилось бы на это его соотечественникам эпохи Великой французской революции?
Исследователи неоднократно возвращались к вопросу о том, как древний человек мог возвести все эти грандиозные постройки. Ведь для создания пирамид в Египте или на Юкатане, для транспортировки за сотни километров огромных глыб, из которых ольмеки во времена Сократа и Платона вытесывали чудовищные «негроидные» головы, нужны были не просто навыки обработки и добычи камня, простейшие инструменты и приспособления для перемещения и подъема массивных блоков, но и труд массы людей. Причем высокая концентрация человеческого труда требовалась на большинстве этапов строительных работ. Как ольмеки или майя достигали этой концентрации — непонятно. Их поселения были достаточно разбросанными, плотность населения — небольшой. Да иначе и не могло быть при той системе подсечно-огневого земледелия, которую использовали мезоамериканцы. С водным орошением полей, которое повысило бы урожай, индейцы познакомились значительно позже, да и распространено оно было далеко не везде.
[155] Численность населения майянских городов-государств не превышала 10–15 тысяч человек.
Есть и еще одна проблема. При том способе обработки земли, который использовали майя, каждая семья из семи — десяти человек, дабы прокормить себя, должна была обрабатывать примерно 5 гектаров земельных угодий. Между тем в майянских городах имелось всего по полтора — два гектара на семью. Откуда бралась недостающая пища? Как мужчины, на плечах которых лежало возделывание семейных участков, могли найти время для общественных работ?
Примером «научной находчивости» может быть гипотеза, которую выдвинул почти три десятилетия назад майявед Д. Пьюлстон. Он утверждал, что единственным выходом в этой ситуации было бы широкое использование плодов дерева рамон, которое не требует особого ухода за собой. Из его семян можно изготовить муку, в вареном же виде они заменяют овощи.
Казалось бы, все, в том числе замечательные питательные свойства плодов этого дерева, говорит в пользу гипотезы Пьюлстона… Но почему-то мы не знаем о культе дерева рамон в майянской религии. Между тем любая земледельческая культура поклоняется злаку, дающему ей пропитание! И действительно, майя, как и большинство мезоамериканских индейцев, поклонялись — но не району, а маису, который возделывали и в древности, и во времена завоевательных походов конкистадоров.
Как спасти «майянскую» культуру? Признаемся, при современном уровне исторических знаний сделать это невозможно.
Или, быть может, дело не в знаниях, а в том, как мы смотрим на древние цивилизации?
«Хеопс, восходящий над горизонтом»
и «Великое Солнце» натчезов
«Хеопс, восходящий над горизонтом» — именно так официально называлась пирамида Хеопса. Ее создатель отождествил себя — ни много ни мало — с Солнцем. Культ, который он ввел, предвосхитил более чем на тысячу лет переворот Эхнатона и имел еще более последовательный характер, чем реформы последнего. Хеопс прямо назвал себя Солнцем, став в глазах всей страны человеком-богом, подобно Кецалькоатлю тольтекских мифов.
Его преемники постепенно «снизили» свои претензии до уровня «сынов Солнца», но зато в течение двадцати пяти веков уже не отказывались от этого титула.
Египтяне, как и жители Мезоамерики, были солнцепоклонниками. Солнечные культы возникали и в других регионах, но они не имели такого всеобъемлющего характера и их история не охватывала тысячелетия.
Подобно древнеегипетским столицам, города майя имели несколько дворцово-храмовых центров. Есть единственное здравое объяснение этому факту: как и в Египте, здесь, видимо, существовала традиция основывать новую группу дворцов и храмов, когда к власти приходила новая династия. Однако каждый из этих центров опять же являлся центром поклонения дневному светилу, так как успение «солнца смертного», то есть царя, оборачивалось возрождением небесного владыки в новом государе.
Долгое время историки рассматривали как любопытный казус — не более того — историю индейского племени натчезов, обитавшего в долине реки Сент-Катарина, притока Миссисипи. Французские торговцы и проповедники наблюдали это племя в конце XVII — начале XVIII века, в то время, когда весь этот огромный район был владением французской короны.
К великому удивлению европейцев, натчезы именовали своего вождя «Великое Солнце» и воздавали ему почести словно живому богу. Он не касался земли ногой, передвигаясь исключительно в паланкине, не прикасался ни к кому из подданных и пользовался абсолютной властью. На французов все это произвело потрясающее впечатление хотя бы потому, что в это время в Париже правил не кто иной, как Людовик XIV — знаменитый Король-Солнце.
Общество натчезов делилось на четыре класса, которые обладали настолько разными правами, что низших из них (так называемых «вонючек») можно сравнить со знаменитыми индийскими «неприкасаемыми». Поскольку популяция натчезов была небольшой и «закрытость» классов привела бы к вырождению — по крайней мере на вершине социальной пирамиды, — в их обществе существовали обязательная ротация между классами и смешанные браки. Например, «Великое Солнце» обязательно должен был жениться на «вонючке». Поскольку прямого наследования престола не существовало, вдова умершего вождя, «Женщина-Солнце», выбирала преемника из мужчин класса «благородных», вровень культуры натчезов разительно выделялся на фоне тогдашнего населения долины Миссисипи. Французы, прожившие среди них некоторое время, с удивлением обнаружили, что женщины этого племени употребляли противозачаточные средства!
В 1729 году натчезы неожиданно для французов подняли восстание. Оно было подавлено достаточно быстро, решительно и жестоко. Последнее напоминание о древнейшем культе Солнца исчезло.
