Лесная и Полтава. Шведскому учителю от благодарных русских учеников
О сражении у Лесной в России и за рубежом знают намного меньше, чем о знаменитой битве под Полтавой. Объясняется это просто. У деревни Лесной шведами командовал все же не король, а рижский губернатор генерал Левенгаупт. Но главное – именно Полтава стала поворотной точкой в судьбе Швеции и России: первая потеряла статус великой державы, а вторая его приобрела. Полтавское сражение стало одним из тех исторических моментов, когда меняется мир. Вместе с тем, если разобраться, Полтавскую битву русские в немалой степени выиграли до ее начала, как раз в столкновении у Лесной, на что обращал внимание и сам Петр.
Говоря о сражении у Лесной, специалисты несколько раз используют слово «впервые». Впервые русской армией командовал лично Петр, осознавший, что лучше полагаться на собственные полководческие способности. Впервые русские войска грамотно действовали не в каком-то отдельном эпизоде, а от начала и до конца сражения. Впервые столь убедительно русским удалось разгромить регулярные шведские войска, возглавляемые к тому же одним из лучших генералов. Наконец, впервые русские поверили в свои силы, а потому, выходя на Полтавское сражение, не испытывали уже никакого трепета перед противником. Иметь кураж перед решающей схваткой – дело наиважнейшее. Недаром Наполеон считал, что на войне «моральный фактор относится к физическому, как три к одному». Таковы итоги противостояния у Лесной.
Войска Карла, измотанные переходами и стычками с противником, маневрировали на Украине под присмотром части русской армии в ожидании подкреплений и продовольствия. Все это и должен был доставить генерал Левенгаупт. Огромный обоз в 8000 повозок сопровождали свежие войска. По одним данным, корпус Левенгаупта насчитывал 16 тысяч человек, по другим – 14. Петр, как только получил известие о выходе обоза, начал за ним охоту, прекрасно понимая, что лучше разбить противника по частям. Не говоря уже о том, что не в русских интересах было позволить оголодавшим шведам получить долгожданный обоз с продовольствием.
28 сентября 1708 года русские и отряд Левенгаупта встретились. Несмотря на превосходство шведов в живой силе (их было на шесть тысяч больше), Петр атаковал противника, используя преимущества лесистой местности. Лес не давал Левенгаупту возможности развернуться и ввести в сражение все свои силы одновременно.
Бой получился длительным и ожесточенным, не раз переходил в рукопашную, оба противника то оборонялись, то контратаковали. История рассказывает, что в один из моментов сражения обе стороны, совершенно обессилев, по какой-то негласной договоренности сделали даже перерыв, усевшись отдыхать на своих местах на расстоянии «в половине выстрела полковой пушки или ближе». Отдохнув часа два, противники возобновили поединок. Когда стемнело, шведы побежали, оставив на поле брани 8000 человек убитыми, то есть половину корпуса, всю артиллерию и весь драгоценный обоз.
Шведский лейтенант Вейе, один из тех, кто под покровом темноты бежал, позже вспоминал:
Та ночь была настолько темной, что нельзя было разглядеть даже протянутой руки. Кроме того, никто из нас не знал местности, и мы должны были блуждать по этим страшным и непролазным лесам по грязи, при этом или вязли в болотах, или натыкались лбами на деревья и падали на землю.
Первым о катастрофе Карлу XII рассказал солдат, добравшийся в начале октября до ставки, но король ему не поверил. Он не мог допустить даже мысли, что русские уничтожили долгожданный обоз и корпус отборных шведских войск под командованием его лучшего генерала. Новость подтвердил сам Левенгаупт, прибывший в ставку 12 октября с шестью тысячами грязных, оборванных, большей частью раненых и изможденных солдат. Король получил не лучшее подкрепление перед решающим столкновением с русскими.
Лесная стала для шведов тем же, чем для русских Нарва. С той лишь разницей, что Петр извлек из поражения уроки, а Карл – нет.
Между тем это был уже не первый тревожный сигнал для шведов. За девять лет русское войско стало неузнаваемым. Еще до сражения у деревни Лесной можно насчитать как минимум пять серьезных столкновений русских со шведами, в которых воинам Карла приходилось уступать. В 1702–1703 годах русские взяли Шлиссельбург и Ниеншанц, а в 1704 году – злополучную Нарву. В 1706 году в Польше шведским войскам крепко досталось от Меншикова. Он захватил в плен 1800 человек во главе с командующим генералом Мардефельдом. В 1708 году русский генерал Михаил Голицын (тот самый, что еще мальчиком был записан учиться искусству барабанщика в Преображенский полк) отличился под селом Добрым, разгромив четыре пехотных и один артиллерийский полк шведов.
Правда, ни в одном из этих столкновений не участвовал сам Карл. К тому же весь этот период вовсе не был чередой сплошных побед русских, им также доставалось неоднократно. Тот же самый Левенгаупт, потерпевший неудачу в сражении у Лесной, летом 1705 года разбил армию фельдмаршала Шереметева.
Между прочим, Полтавы могло и не быть, если бы не упорство Карла. Петр, получивший долгожданный выход к Балтике и уже основавший к этому времени Санкт-Петербург (1703), стремился к миру, искал по всей Европе посредников, способных примирить его со шведским королем.
Как видно из инструкций русским дипломатам, царь соглашался вернуть буквально все из завоеванного им в ходе Северной войны, за исключением самого главного – выхода к морю, то есть Петербурга. Французский историк Роже Порталь пишет:
Можно только восхищаться выдержкой, упорством Петра, зацепившегося за эти бедные, нездоровые места, отрезанные тогда от Запада шведской оккупацией Польши, где, однако, в полной неуверенности за судьбу своих армий он решил создать свою столицу. Есть мало примеров подобной веры в свое будущее.
Если учесть, что в тот момент Петербург был лишь маленьким деревянным поселком и верил в его будущее, как правильно отмечено, один лишь Петр, мирное предложение России вернуть все завоеванные города и крепости в обмен на призрачный шанс построить земной рай (парадиз) на болоте следует считать поистине щедрым.
Русские просили о помощи в качестве посредников французов и англичан, но понимания не встретили: трезвый политический расчет подсказывал Парижу и Лондону, что чем дольше опасный и непредсказуемый Карл занят войной с русскими, тем легче решать европейские вопросы в собственных интересах. Французы боялись, что в случае заключения мира с Россией мощная Швеция примкнет к враждебной ей коалиции морских держав. Англичане опасались, что шведы, помирившись с русскими, найдут общий язык с Парижем. Проще представлялось оставить все как есть.
Пытаясь переломить ситуацию, Петр использовал, кажется, все возможные средства. В Лондон отправился опытный дипломат Андрей Матвеев. Ему поручили успокоить англичан и гарантировать им, что русские не будут строить большой военный флот на Балтике и что, напротив, они готовы вступить в так называемый Великий союз и выделить до 30 тысяч войска в его распоряжение. Матвеев должен был попытаться использовать сильную заинтересованность Англии в торговле с Россией.
