Наконец, предусматривался даже подкуп влиятельных лиц, в первую очередь герцога Мальборо. Помимо денег Петр предлагал Мальборо за поддержку княжество в России – любое на выбор: Киевское, Владимирское или Сибирское. И все это за крошечный поселок на болоте!
Миссия Матвеева оказалась неудачной, зато вошла в историю международного права. За несколько дней до отъезда из Лондона русский посол был грубо схвачен полицией и отправлен в тюрьму по ложному обвинению в уклонении от уплаты долгов. Под арестом Матвеев пробыл всего несколько часов, поскольку на помощь ему, проявив солидарность, тут же прибыли послы всех крупных стран. Королева Анна принесла Петру свои письменные извинения, назвав его, чтобы загладить скандальный инцидент, даже императором, а сам казус с Матвеевым послужил прецедентом для выработки гарантий прав и привилегий дипломатических представителей.
Позиция же самого Карла XII хорошо видна из ответа, данного французскому послу в Стокгольме:
Король помирится с Россией, только когда он приедет в Москву, царя с престола свергнет, государство его разделит на мелкие княжества, созовет бояр, разделит им царство на воеводства.
Оценивая заявление с позиций сегодняшнего дня, есть соблазн назвать все эти слова чистым фанфаронством. Между тем заявление довольно точно излагало серьезный план, неоднократно обсуждавшийся шведским королем и его союзниками. Карл действительно намеревался посадить на русский престол свою марионетку. Псков, Новгород и весь север России должны были стать шведскими владениями. Вся Украина и Смоленская область, согласно плану, переходили под власть польского короля Станислава Лещинского. Как вариант рассматривалась также возможность поручить правление Украиной гетману Мазепе. Южные земли России Карл соглашался отдать туркам и крымским татарам.
Наконец, важнейшей частью этого проекта была последовательная деевропеизация России. Подобно русским раскольникам, король Швеции являлся сторонником возвращения России к старине. Все нововведения Петра подлежали ликвидации, особенно в армии. В беседе со Станиславом Лещинским Карл рассуждал об отмене всех реформ и роспуске новой русской армии. «Мощь Москвы, – говорил король, – которая так поднялась благодаря введению иностранной военной дисциплины, должна быть уничтожена».
Таким образом, упорное нежелание шведского короля идти на мировую с Петром диктовалось расчетом, а вовсе не капризным и авантюристическим характером Карла, как это нередко представляется. Только зная все вышесказанное, можно в полной мере оценить историческое значение Полтавского сражения. Русские сражались там не только за выход к Балтике, но за независимость, за свое право быть европейцами.
В апреле 1709 года изрядно оголодавшие шведы появились под Полтавой и начали осаду, очень надеясь на то, что провиант, собранный в городе, во многом решит их проблемы. Русские войска под управлением самого царя также двинулись к Полтаве. Петр, вполне здраво оценивая плачевное положение измотанных и изможденных шведских войск, решил, что пора дать им решающее сражение. Решительного столкновения хотел и Карл, отметавший опасения некоторых шведских генералов. И прежде всего, конечно, умудренного горьким опытом генерала Левенгаупта.
Сблизившись в районе Полтавы в июне, обе стороны повели себя совершенно по-разному. Карл, любивший наступательную тактику, полем будущего сражения не интересовался вовсе. Все последние дни перед битвой он потратил на то, чтобы решительным штурмом все-таки взять Полтаву, дабы избежать во время будущего сражения возможной вылазки из города и удара в спину. Кроме того, взятие города давало бы возможность использовать в генеральном сражении дополнительные войска, занятые в осаде.
Замысел не удался: в критический момент город защищали не только военные, но и все жители. Горожан поддерживала вера в то, что их спасет подошедшая русская армия. Кстати, несмотря на осаду, связь с городом поддерживалась постоянно. Гарнизон перебрасывал свои донесения через шведские позиции в пустотелых бомбах. В результате, понеся большие потери, шведы так и не смогли обезопасить свой тыл.
Напротив, Петр, внимательно осмотрев местность, попытался сделать всё, чтобы лишить шведов главного преимущества – способности активно маневрировать в ходе сражения. Был сооружен укрепленный лагерь, а впереди него шесть редутов. Они, по мысли Петра, должны были сыграть приблизительно ту же роль, что и лес в предыдущем сражении у Лесной, то есть сковать подвижного противника.
Редуты отстояли друг от друга ровно на оружейный выстрел, так что шведы попадали под перекрестный огонь. Тем не менее, осмотрев позиции, Петр остался неудовлетворенным и приказал срочно построить еще четыре редута, прикрывавших лагерь русской армии.
Это было новшеством в инженерном оборудовании позиции: в каждом из редутов располагалась рота солдат, так что при наступлении шведам пришлось понести серьезные потери, еще не вступив в бой с основными силами русских. Военный историк начала XX века А. Соколовский писал:
Это гениальное движение русского царя к противнику… создало в военной истории единственный пример так называемого наступления укрепленной позиции.
В войнах того времени господствовала линейная тактика. Карл усовершенствовал ее, собирая свои войска в плотные колонны и бросая их в прорыв на узком участке в штыки. Так шведы победили русских под Нарвой, так Карл многократно бил поляков и саксонцев. Это и учел Петр при строительстве редутов: плотные колонны шведов становились легкой мишенью для русских стрелков, защищенных укреплениями.
Наконец, Карлу приготовили еще один сюрприз. По законам все той же линейной тактики за линиями редутов должна была стоять пехота, прикрытая с флангов кавалерией. Царь поменял расположение войск, поставив за линией редутов всю драгунскую конницу – семнадцать полков с артиллерией под общим командованием Александра Меншикова. И к этому шведская пехота оказалась не готова.
Как и всегда, рассчитывая на внезапность, Карл в ночь на 27 июня привел свои войска в боевую готовность и решил, скрытно, под покровом темноты, приблизившись к русскому лагерю, стремительно его атаковать. Король настолько верил в свою звезду, что бросился в атаку даже без артиллерии, а солдатам запретил брать с собой хлеб, заявив, что они сытно пообедают, захватив обоз царя.
Неприятности для Карла начались сразу же: застать Петра врасплох не удалось. Это были уже не те русские, что когда-то безмятежно спали в знойный полдень под стенами Азова, не выставив охранения. Драгунский дозор, внимательно наблюдавший за противником, быстро обнаружил приближение шведов и поднял тревогу.
Далее все пошло по плану Петра, а не Карла: прорываясь сквозь редуты, шведская пехота несла огромные потери, а затем, уже пройдя укрепления, попадала под огонь артиллерии и удары конницы Меншикова. Четырнадцать знамен и штандартов шведских полков стали трофеями русских драгун уже после первой схватки на передовых позициях.
В девятом часу утра начался решающий этап битвы. О жестоком характере сражения можно судить хотя бы по тому, какому смертельному риску неоднократно подвергались оба полководца. Карл, получивший накануне в случайной стычке с русскими казаками ранение в ногу, сначала командовал войсками, лежа на носилках. Ядро разнесло одну из жердей носилок короля, но его самого не задело. Карл пересел на лошадь, но ее тут же убили. Вторую лошадь также убили. Позже, когда началось бегство и Карла вынесли с поля боя в обоз, ему пришлось перевязывать рану, но не новую – он чудом остался невредим, – а старую, открывшуюся оттого, что король трижды падал на землю: сначала с носилок, а потом с двух лошадей.
