Книга Россия и Запад на качелях истории. От Павла I до Александра II, страница 12. Автор книги Петр Романов

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Россия и Запад на качелях истории. От Павла I до Александра II»

Cтраница 12

Александр I по молодости лет этого не понимал. Правда, и Суворова к моменту нового обострения международной ситуации в Европе у императора уже не было. Лучший из русских полководцев, высокочтимый и самим Наполеоном, уже лежал в земле. Остальных же русских военачальников, в том числе и столь уважаемого в России Михаила Кутузова, корсиканец ни в грош не ставил. Из всей плеяды тогдашних русских генералов Наполеон на самом деле выделял лишь одного ученика Суворова – Петра Багратиона. Позже, даже проиграв войну 1812 года, Наполеон не изменил своих оценок. Бог ему судья!

В первой общеевропейской антифранцузской коалиции, ставившей своей задачей подавление революции и реставрацию монархии, Россия принимала пассивное участие. Екатерина помогала коалиции морально, политически и деньгами, но не войсками. Союз окончательно распался в 1797 году. Вторая коалиция, в которой Россия поначалу приняла самое активное участие (поход Суворова), развалилась после того, как сначала австрийцы предательски подставили корпус Римского-Корсакова под удар французов, а затем англичане отказались вернуть Павлу I желанную Мальту.

К этому моменту вернулся из Египта и Наполеон, принудивший в 1801 году Австрию подписать мир. Убийство Павла разрушило неожиданно возникший русско-французский союз и заставило Наполеона внести коррективы в свои планы. В конечном счете все это привело к подписанию ряда двусторонних мирных договоренностей и дало Европе небольшую передышку, во время которой все участники недавних баталий смогли оценить сложившуюся ситуацию.

Выводы из ее анализа в различных европейских столицах были сделаны разные. В Петербурге молодые либералы во главе с Александром поначалу решили, что пришло время заняться внутренними делами и что Европа подождет. Не так думали, однако, в Париже, Лондоне, Вене и Берлине, где передышку восприняли лишь как возможность перегруппировать силы, готовясь к новому столкновению. Наполеон в 1804–1805 годах всерьез рассматривал планы высадки своих войск на английской земле и похода на Лондон. В первой половине 1805 года в Булони уже стояла прекрасно экипированная французская армия, ожидавшая только тумана на Ла-Манше, чтобы погрузиться на суда и отправиться к английским берегам.

В Лондоне, в свою очередь, готовились к войне. И дело было не только в возможной десантной операции французов. Англичане, исходя из своих традиционных стратегических торгово-экономических интересов в Европе, считали, что нынешний мир может устраивать лишь Наполеона. Само существование наполеоновской Франции, доминировавшей на континенте, означало огромные финансовые потери для английских промышленников. К тому же в Париже как альтернативный вариант десантной операции рассматривали возможность организации континентальной блокады, ущерб от которой для английской экономики мог быть колоссальным. Выход из положения, найденный Лондоном, заключался в том, чтобы за английские деньги заставить воевать с Наполеоном австрийцев и русских. Было очевидно, что если удастся добиться создания новой антифранцузской коалиции, ни о каком прыжке через Ла-Манш корсиканец не сможет уже и думать.

Что касается австрийцев, то их склонить к коалиции большого труда не представляло. Война казалась Вене единственным шансом избежать печальной участи стать второстепенной державой. Наполеон уже резко сузил зону влияния Австрии, вернув себе Италию, где без русских войск австрийцы не смогли оказать противнику серьезного сопротивления, и фактически присоединив к Франции мелкие разрозненные немецкие государства. Их марионеточные монархи больше времени теперь проводили уже не в Вене, а в Париже.

Не меньшее беспокойство действия Наполеона вызывали и у Пруссии, но до времени она предпочитала лавировать между двумя политическими полюсами, боясь прогадать.

Труднее дело обстояло с русскими, занятыми своими либеральными реформами. В это время Александр с несколькими друзьями, в глубочайшей тайне и без особого, правда, успеха, продумывали важнейший вопрос: как дать стране конституцию? В их интересах было спокойно торговать и дружить как с Англией, так и с Францией. Никаких серьезных причин для вступления России в антифранцузскую коалицию не существовало.

Лондону помог сам Наполеон. Если Павла он в свое время из антифранцузской коалиции вытащил, то Александра в нее втянул. Речь идет о знаменитом расстреле герцога Энгиенского, ставшего невинной жертвой Наполеона. Корсиканец мстил за покушение на него самого, организованное англичанами и роялистами – сторонниками Бурбонов. Единственная вина герцога заключалась в том, что и он принадлежал к этому роду.

Говорят, что косвенным виновником случившегося стал Талейран, сказавший Наполеону взрывоопасные слова: «Бурбоны, очевидно, думают, что ваша кровь не так драгоценна, как их собственная».

Герцог Энгиенский, на свою беду, оказался ближе всех к французской границе – он мирно проживал на нейтральной земле Бадена. По приказу Наполеона в ночь с 14 на 15 марта 1804 года французский отряд проник на чужую территорию, захватил герцога, вывез его во Францию, где после короткого разбирательства в военном суде Бурбона расстреляли. История вызвала в Европе законное возмущение. Именно по этому поводу Талейран произнес фразу, ставшую потом крылатой: «Это хуже чем преступление. Это ошибка».

Резче всех по этому скандальному поводу выступил Александр I. Как очень точно заметил академик Тарле, храбрость выступлений европейских государей «неминуемо должна была оказаться прямо пропорциональной расстоянию, отделявшему границы их государств от Наполеона». Великий герцог Баденский, на чьей территории арестовали невинную жертву, был настолько любезен, что даже поинтересовался у Наполеона, не причинили ли местные власти каких-либо неудобств французам при проведении ареста. Зато Александр протестовал особой нотой, упирая на грубое нарушение международного права.

В ответ российский император получил от Наполеона такую пощечину, после которой у России сразу же нашлась масса аргументов в пользу того, что в ее национальных интересах положить на алтарь очередной европейской войны тысячи жизней русских солдат. Процитируем Евгения Тарле, одного из лучших знатоков этой непростой эпохи:

Наполеон приказал своему министру иностранных дел дать тот знаменитый ответ, который никогда не был забыт и не был прощен Александром, потому что более жестоко его никто никогда не оскорбил за всю его жизнь. Смысл ответа заключался в следующем: герцог Энгиенский был арестован за участие в заговоре на жизнь Наполеона; если бы, например, император Александр узнал, что убийцы его покойного отца императора Павла находятся хоть и на чужой территории, но что (физически) возможно их арестовать и если бы Александр в самом деле арестовал их, то он, Наполеон, не стал бы протестовать против этого нарушения чужой территории Александром. Более ясно назвать публично и официально Александра Павловича отцеубийцей было невозможно. Вся Европа знала, что Павла заговорщики задушили после сговора с Александром и что юный царь не посмел после своего воцарения и пальцем тронуть их… хотя они преспокойно сидели не на «чужой территории», а в Петербурге и бывали в Зимнем дворце.

Лучше Тарле не скажешь. Хотя утверждение академика о том, что Павел был убит заговорщиками «после сговора с Александром», нуждается все-таки в пояснении. Если иметь в виду «сговор» с целью переворота, то этот факт никогда не подвергался сомнению. Что же касается убийства отца, то здесь историк вступает в область психологических догадок. Тому, что сын дал согласие на убийство отца, нет ни одного серьезного подтверждения. С другой стороны, зная русскую историю и бескомпромиссный характер Павла I, наследник престола не мог, конечно, не догадываться, что переворот вряд ли завершится добровольным уходом отца на «пенсию» и тот согласится до конца своих дней безмятежно выращивать капусту в Михайловском дворце.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация