По земли, сударь наш, Он катается — Кататься, катить — специфический для культуры христовщины и скопчества термин, обозначающий нисхождение Святого Духа на радеющих, переход сакрального персонажа (Христа, Богородицы) из мира «небесного» в мир «земной», а также экстатические «хождения» радеющих.
Прогласил надежды наш Святый Дух — вероятно, ошибка переписчика или первого публикатора: вместо надежда наш, Святый Дух.
Не творите, други, греха тяшкова — под грехом тяшким, по-видимому, подразумевается coitus.
Господа пойте и превозносите его во веки — рефрен песни трех отроков в пещи огненной (Дан: 3, 51-90). Этот заключительный стих, так же как и Пойте Господеви, славно бо прославися, заключающий следующую «песенку», — из службы Великой субботы. В пятницу вечером совершается утреня Великой субботы с чином погребения, утром в субботу — вечерня в соединении с литургией св. Василия Великого. После входа с евангелием читаются 15 паремий. После шестой чтец возглашает: «Поим Господеви», а хор (а по традиции и духовенство в алтаре антифонно с хором) поют: «Славно бо прославися». Такое антифонное пение продолжается до тех пор, пока чтец не прочтет все стихи библейской песни о переходе чрез море Чермное. После прочтения последней из паремий чтец запевает «Господа пойте», и пока он читает стихи библейской песни трех отроков, этот стих поет хор или антифонно духовенство и хор (благодарю за консультацию диакона Александра Мусина).
Использование этих текстов в качестве формульных окончаний стихов, составляющих ядро собственно хлыстовского репертуара, симптоматично. С одной стороны, они отсылают нас к богослужебной топике последних дней страстной седмицы; с другой — ассоциируются с библейским рассказом о трех отроках в пещи огненной и обрядом пещного действа, связанными, в свою очередь, с символикой самосожжения (ср. комментарий к № 11).
5. На зоре было на утренней
Все строки, кроме 1-й и последней, повторяются дважды. Вероятно, этот стих также был одним из наиболее важных в репертуаре христовщины 1730-х гг. Здесь хлыстовские представления о втором пришествии развиваются в форме диалога между Богородицей и Христом. Помощница спрашивает своего Сына, когда он вернется в свою родимую небесную сторонушку. Христос отвечает, что вернется тогда, когда праведные управятся, а грешные воспокаются.
О твоих грехах моление — очевидная ошибка переписчика. Должно быть: о своих грехах.
Пойте Господеви, славно бо прославися — см. комментарий к № 4.
6. Братцы вы, братцы духовныя
Все строки, кроме последней, повторяются дважды.
Аналогии этому стиху мне неизвестны. Тем не менее можно высказать несколько соображений касательно его происхождения. В «Духовном Регламенте» среди суеверий, связанных с праздничными днями, указывается и следующее: «...Також собственно аки важнейшия паче иных времен службы почитать, обедню Благовещенскую, утреню Воскресенскую и вечерню Пятидесятницы» (ПСЗРИ. СПб., 1830. Т. VI. С. 319-320). В нашем тексте это поверье облечено в поэтическую форму, кроме того, к нему добавляются этиологические мотивировки. Таким образом, он сопоставим, с одной стороны, со стихами о почитании праздничных дней и, с другой стороны, с космологическими вопросами и ответами «Голубиной книги». Характерно осмысление праздника Благовещенья: благовестил сам Сын Божий. Вряд ли здесь стоит видеть какое-то специфическое влияние хлыстовской идеологии или мифологии, скорее это — обычная «наивная этимологизация». Вместе с тем, остается неясным, сложился ли этот стих непосредственно в рамках христовщины или же был позаимствован хлыстами из какого-то другого репертуара.
7. У нашего государя доброхота
Все строки, кроме двух последних, повторяются дважды. Стих также несомненно принадлежит к хлыстовскому репертуару и изображает богослужебное собрание сектантов — тихую смиренную беседу. В традиции русских сектантов-экстатиков его фрагменты доживают до сравнительно позднего времени: в начале 1900-х гг. скопцы, сосланные на поселение в Восточную Сибирь, пели перед завершающей радение коллективной трапезой:
Явленския детки за святым столом сидели,
Они пили, они ели, наслаждались,
Живым Богом, духом утешались,
Прикасались за книги, за евангельския.
(Вруцевич М. Сибирские скопцы: Историко-бытовой очерк) // Русская старина. 1905. Т. 123, № 7/9. С. 299).
8. С высоты было с сед(ь)ма неба
Все строки, кроме последней, повторяются дважды. В этом стихе (так же как и в № 4) излагаются аскетические заповеди, составляющие один из главных элементов вероучения христовщины. Здесь они изображены в виде грозного указа за рукою за царскою, за печатью за красною. Под соколом и голубем, соносящими указ с неба, подразумеваются, очевидно, Христос и Святой Дух.
Не творите греха тяшкова — см. комментарий к № 4.
9. Как сошел к нам, братцы, с небеси
Все строки, кроме 1-й и последней, повторяются дважды. Стих, варьирующий те же мотивы, что и № 5 (На зоре было на утренней), также очевидно принадлежит к центральным текстам хлыстовского репертуара 1720—1730-х гг. Здесь изображается разговор Христа с Богом Отцом. Вероятно, жалобы на отпадение «верных» имеют реальный прототип в истории московской христовщины. Хотя сектанты признавали Лупкина «главным наставником, Христом и сыном Божиим», еще при его жизни существовала конкуренция между разными хлыстовскими лидерами. Сектанты, «приведенные» Лупкиным в начале 1730-х гг., свидетельствовали, что он не разрешал им ходить к Настасье Карповой и Филарету Муратину, «понеже де в их сборище пьянствуют и бывает де у них блудодеяние; а у него де Лупкина в сборище того не живет» (Чистович И. А. Дело о богопротивных сборищах и действиях. С. 18).
Изгоняют меня, батюшка, / Что птичку безгляздную, / Что кукугиечку горемышную — вероятно, цитация из причетной традиции.
10. Дай, Господи Иисусе, свет Христос Сын Божий
Строки 8-9-я повторяются дважды.
Дай, Господи Иисусе... На сырой земле (строки 1-7) — текст так называемой «начальной молитвы» («Иисусовой молитвы» и т. п.), главного ритуального песнопения хлыстов и скопцов. Этот текст, по всей вероятности, восходящий к православной «Иисусовой молитве», исполнялся отдельно и уже в 1730—1740-х гг. был известен в разных версиях. Его многочисленные варианты зафиксированы в XIX в. (Рождественский Т. С., Успенский М. И. Песни русских сектантов-мистиков. СПб., 1912. С. 458-466 (№ 365-378)). Многократное повторение этого стиха служило основным средством достижения пророческого экстаза во время радений. Здесь этот текст объединен со стихом, развивающим один из главных образов религиозной лирики христовщины: хлыстовская община изображается в виде древа кипарисного, на ветвях которого сидят сектанты — царския дети.
