Дальше женщина вполне профессионально, подробно, практически слово в слово, как в уже упомянутом мною материале А. Готсданкера, описала развитие депрессии у ее мужа Сергея (желающим имеет смысл прочитать его текст, но только до фразы «жена забрала детей и ушла», потому что дальше события в этой истории развивались совсем по-другому).
– Но он, вы пытались что-то предпринимать?
– Да, конечно. Сначала врач таблетки выписал. От них ему только хуже стало. Днем спал, ночью кружил по квартире. Как призрак, только очень шумный. А еще толстеть стал и запоры, по полтора часа туалет занимал. Потом ходил к психоаналитику. Бросил через полгода, говорит, бред какой-то, да еще с таким серьезным лицом, да еще за такие деньги, не могу, тошнит. Потом еще были такие, забыла, как называются, ему жена друга посоветовала – они вроде как сценки разыгрывали, как в театральном кружке…
– Психодрама?
– Во-во, наверное, это самое. Тоже никакого прока, бросил. Только от коньяка, говорит, сначала лучше становится. Врет, наверное, но как проверишь?
– Сколько все это продолжается?
– Артурчику в марте пять лет будет.
– Вы по-прежнему ведете хозяйство? (Он не работает уже года три как минимум, но у них могли с тучных времен остаться накопления.)
– Да нет, что вы, я, как он дома осел, сразу на работу вышла – жить-то надо. Работаю я.
– Кем же? Где?
– Старший администратор в магазине «Строительные товары». Пришла в самый низ, конечно, но теперь уж выслужилась. Хорошая работа, живая; кроме того, я ж вам говорила, я все это люблю – обои, краски, отделочные материалы, понимаю в этом, чую, что куда, мне сразу нравилось и людям советовать, обсуждать с ними, а теперь я еще и вроде как подрядчиком подрабатываю, клиентура у меня уже есть, рабочих две бригады, заказчики передают мои контакты один другому…
– Замечательно! – искренне сказала я. – Но в начале нашей встречи вы говорили о том, что боитесь…
– Он не моется, не бреется, когда пьяный, орет, угрожает, когда трезвый, лежит одетый, в стенку уставясь. Мне все говорят: что ты мучаешься, бери детей, уходи от него. Где жить, у меня есть, зарабатываю я нормально, детям такой отец к чему? Какой пример? Я тут у гадалки-экстрасенса была, она по картам прикинула и тоже сказала: уходи, с червовым королем (это муж) нет тебе больше дороги.
– Но?..
– Но он же мой муж! Мы с ним вместе всякое прошли…
– И что же вы решили?
– Я… я… – впервые с начала нашей встречи я видела ее по-настоящему напряженной. – Я решила, как гадалка сказала, сделать – уйти. Исчезнуть.
– Как это – исчезнуть?! – встревожилась я.
– А вот просто – исчезнуть, и все. Была, и нету. И чтоб никто найти меня не мог.
– А дети?!
– А дети с папой останутся.
– С тем папой, который пьяным угрожает, а трезвым – носом к стенке?! – Черт побери, она была права: мне хотелось заорать на нее и, может быть, даже ногой топнуть. Что она себе вообразила?! – Сыну пять, а дочке сколько?
– Будет тринадцать. Она очень разумная девочка, любит папу (она-то, в отличие от Артура, его нормальным помнит) и очень меня поддерживает.
– В чем поддерживает?!
– Я ведь все продумала. У Риты, конечно, мой телефон будет. Если что – она сразу позвонит. Я уже сняла квартиру на окраине. И на работе договорилась, что уеду по семейным обстоятельствам. А с клиентами сама свяжусь, он о них вообще ничего не знает.
– Он просто вызовет такси и отвезет детей бабушке.
– Куда? В Нижний Тагил? У моей мамы инвалидность, она живет в крошечной однушке. Исключено.
– А родители Сергея?
– У его отца другая семья, дети. А его мама работает в технической библиотеке, заместитель директора. Она может два раза в неделю отвести Риту в кружок. Это максимум. От Артура у нее давление повышается. А вообще она во всем на моей стороне, в болезнь сына не верит и считает (и говорит), что он просто слабак.
– ОК. Он немного приподнимется с дивана и найдет себе еще одну женщину из провинции, которая пожалеет его и сироток, которых бросила мать-ехидна. Квартира-то у вас большая?
– Да! Вот как вы сразу точно словили! Этого я боюсь! Но… детей я тогда, конечно, сразу заберу, а он хоть не один останется… Пусть не я, но кто-то за ним присмотрит…
М-мда-а… Довольно редкий сегодня случай, когда ради шанса (очень сомнительного!) для мужа женщина готова поставить под угрозу благополучие и даже безопасность детей. Или она действительно на пределе и просто хочет сбежать?
– Ну, в общем, я выговорилась, – бодро сообщила мне между тем моя посетительница. – И знаете, ведь и вправду, как обещали (кто ей обещал?!), легче стало! Теперь я пошла, спасибо, что выслушали.
– Но подождите…
– Нет, нет, вам меня все равно не отговорить. Вы только расстраиваться станете.
Она еще и обо мне беспокоится!
– Дайте мне ваш телефон.
– Сотовый, дома-то меня не будет. Ага, сейчас.
* * *
Разговор по сотовой связи с домашнего телефона тогда стоил очень (в сравнении с моими доходами) дорого, но я не удержалась: конечно, волновалась за детей, но и любопытство!
Сначала настороженное: ничего вроде.
Потом с надеждой: налаживается, тьфу, тьфу, тьфу!
И наконец (спустя где-то полгода) ликующее: спасибо, спасибо, у нас все хорошо!
Ну и слава богу, от сердца отлегло.
Но и это еще не все.
Еще месяца через два пришел здоровый мужик. Такое впечатление, что малиновый пиджак и золотую цепь только что снял и оставил в коридоре.
Но речь культурная (мама – библиотекарша!).
– Простите, что беспокою. У вас ведь с полгода назад была моя жена вот с такой-то проблемой (кратко описывает все то, что читатель уже знает)?
– Гмм, была, да, – тревога внутри меня росла экспоненциально. – Что-то случилось? С ней? С детьми?
– Ничего, ничего, у нас все хорошо, спасибо. Я просто вот удостовериться. Она мне вот… (показывает какую-то тетрадку школьного вида) это типа ее дневник. Она тут, типа, писала все. Ну что она это все задумала, чтобы меня вытащить, и ушла, потому что меня любит и за детей боялась, но… И вот там про вас есть…
– С номером поликлиники и фамилией? – с любопытством уточнила я.
– Ага, и даже номер кабинета есть, – простодушно кивнул Сергей. – Вот я и пришел…
– Ну раз уж пришли, расскажите, как оно было, – сказала я. – Нетривиальный все-таки способ лечения депрессий с алкогольным синдромом.
– Ага, – он опять кивнул. – И не говорите!
Она оставила ему записку: «Прости, больше не могу, вернусь, когда ты все наладишь». Он сначала не поверил, подумал: бабы – дуры, это такой глупый розыгрыш.
