Однако на счету у среднестатистического пользователя M-Pesa лежит всего 2 доллара и 30 центов; лишь 1% вкладчиков имеет там больше 11 долларов. Количество трансакций, проходящих через систему, огромно, но их сумма, как правило, крайне мала. Таким образом, помимо удобства она предлагает банковские услуги «небанковскому контингенту»: тем, кто прежде не мог пользоваться сберегательными счетами и вкладами. В частности, стоит отметить, что многим система нужна, чтобы посылать деньги семьям. M-Pesa позволяет переводить деньги из города родным в деревню, дает людям защищенность в условиях нестабильной и непредсказуемой экономической ситуации. Она гарантирует беднякам простой способ накопления средств и управления ими и для многих становится первым шагом участия в городской экономике.
Сейчас появились схемы, обеспечивающие доступом к связи даже самых бедных людей. В августе 2011 года ООН объявила новую инициативу, призванную помочь 1 миллиарду жителей планеты, живущих на сумму менее 1 доллара в день, приобщиться к телекоммуникациям. В рамках плана Movirtu предусматривается коллективное пользование телефоном, но при этом каждому члену сообщества дается собственный номер, по которому он может звонить и отвечать на звонки. В результате сообщество может купить один телефон на всех, но каждому гарантирована неприкосновенность частной жизни.
Часто утверждается, что новейшие технологии представляют угрозу для города. По мнению популярного футуролога Элвина Тоффлера, они обеспечивают нам связь с любой точкой планеты, а значит, мы будем жить и работать дистанционно, в «электронных коттеджах» далеко за пределами городов. Зачем мириться с городскими проблемами, когда больше нет необходимости жить друг у друга на голове?
Но, как это ни странно, именно благодаря новым технологиям — мобильным телефонам, интернету, Web 2.0 — у нас появилось больше возможностей, чем когда-либо раньше, приобщиться к сложному городу. Технологии облегчают нам общение, но не убивают в нас желание находиться вместе с другими людьми. Кроме того, по мере удешевления коммуникации возрастает ценность контактов вживую. Технологии не заменяют то, что придает городу уникальность, — творчество, общность, многообразие, — но могут увеличить глубину и сложность наших контактов.
Данные исследования, которое было проведено в 2011 году и изучало поведение пользователей твиттера, показывают: несмотря на глобальный масштаб этой социальной сети, подавляющее большинство контактов в ее рамках носит местный, внутригородской характер. Тщательно проследив географию 500 с лишним тысяч сообщений, ученые установили: хотя социальные медиа отлично подходят для формирования слабых связей, они используются не для замены, а для подкрепления «живых» контактов5. По сути, технологии побуждают нас больше общаться, усиливают, а не ослабляют наше стремление установить более тесную реальную связь.
Такой вывод может показаться неожиданным, но это факт, и мы видим: города становятся все важнее в качестве места, где мы собираемся вместе. Последствия, однако, могут быть разными. Социальные медиа способны совершить революцию в жизни, но они же могут провоцировать беспорядки или усиливать жестокость диктаторского режима. Широкополосный интернет сам по себе — не панацея от бед нашего мира. Насколько разные изменения могут внести в жизнь города социальные медиа, наглядно свидетельствуют три примера: события в Лондоне, Каире и Найроби.
Вечером 6 августа 2011 года, когда в Тоттенхэме на севере Лондона разразились беспорядки, в твиттере начали распространяться сообщения хэштегом #TottenhamRiots. На следующее утро в службе СМС-сообщений BlackBerry появилась рассылка: «Все на улицу, связывайтесь с братьями-неграми. К черту ментов, хватайте сумки, тележки, приезжайте на машинах, фургонах, тащите молотки и все такое!» Послание пошло гулять по сети. В течение следующих трех дней эта сеть служила «нервной системой» толпы, связывая друг с другом погромщиков и мародеров, позволяя им размещать фотографии, координировать бесчинства6.
За полгода до этого, 8 февраля, когда протестующие заполнили каирскую площадь Тахрир, по твиттеру тоже прокатилась волна сообщений, объединенных хэштегами #jan25; #tahrir; #egypt. С 14 января, когда президент Туниса Бен Али был вынужден подать в отставку, столкнувшись с народным гневом, люди с помощью социальных сетей обсуждали и организовывали акции протеста против режима Мубарака. Вторник, 25 января, был объявлен «днем восстания», и в рамках подготовки к нему в фейсбуке размещались соответствующие посты. Асма Махфуз опубликовала на своей страничке видеообращение с призывом выходить на улицу: «Я, девушка, пойду на площадь Тахрир и буду стоять там одна»7. Брошенный ею вызов распространился по сети словно вирус.
Египтянин Ваиль Гоним — директор по маркетингу отделения Google в Дубае — вернулся на родину и занялся координацией протестов через страничку в фейсбуке под названием «Каждый из нас — Халед Саид» в память о молодом уроженце Александрии, которого полиция забила до смерти в 2010 году. После первой манифестации власти были настолько ошеломлены ее масштабом, что уже на следующий день отключили в стране интернет; 27 января Гонима арестовали, и 12 дней, пока правительство Мубарака в конце концов не ушло в отставку, о его судьбе ничего не было известно. Позднее в одном интервью Ваиль Гоним выражал признательность лично гендиректору компании Facebook Марку Цукербергу за его роль в свержении египетского режима.
Утром в пятницу, 11 февраля, атмосфера на площади Тахрир была накаленной; ночью Высший совет вооруженных сил Египта опубликовал уже второе, но совершенно невразумительное коммюнике. После утренней молитвы толпа начала расти. В 5:20 утра находившийся неподалеку Ашраф Халили написал в своем твиттере: «Со своего балкона я все еще слышу барабаны на Тахрир и скандирование: „Не боимся! Не боимся“. Эти ребята просто молодцы»8. В течение дня демонстрантов через социальные сети призывали стоять твердо, через них же координировались демонстрации у телецентра и президентского дворца, распространялись и быстро опровергались слухи. Находилось время и для юмора — Султан аль-Хасими пошутил: «Дела уж точно плохи, раз посольство Ирака в Каире призывает иракцев вернуться на родину»9.
В 18:02 Амир Эль-Белейди объявил: «Сейчас выступает Омар Сулейман!» Через 20 секунд пользователь с ником 3arabawy выдает новую информацию: «Омар Сулейман сказал: Мубарак уходит в отставку». Еще через 2 секунды появляется первая реакция на это сообщение от Мены Амра — «НИ ФИГА СЕБЕ!» — и в следующие минуты ленты заполнились восторгами. Манар Мохсен написал: «Кто этого добился? МЫ — народ. Без оружия. Без насилия. Принципиальностью и настойчивостью. Поздравляю всех!»10
Тремя годами ранее в Кении люди тоже вышли на улицы. В декабре 2007 года после выборов, результаты которых вызвали сомнения, было объявлено, что президентом на второй срок остается Мваи Кибаки, и по стране прокатилась волна насилия. Многие оппозиционеры и официальные наблюдатели на выборах обвинили президента в коррупции и подтасовке итогов голосования. Тем не менее три дня спустя он был приведен к присяге на фоне мирных акций протеста и в своем новогоднем обращении призвал к миру. Этот мир, однако, продлился недолго: уже на следующий день корреспонденты BBC сообщили, что видели в морге Кисуме 40 трупов демонстрантов, позднее на ютубе появились кадры, где полиция открывала огонь по невооруженным манифестантам, распространились слухи, что полицейские загнали 30 человек в церковь, а потом ее подожгли.
