Мо и Халифа с давних пор сохраняли равновесие между противоречащими друг другу проникновением западной культуры и религиозными традициями, запрещающими алкоголь, внебрачный секс и гомосексуальность.
Большую часть времени власти смотрели на все это сквозь пальцы, особенно в Дубае: алкоголь свободно продавался во всех отелях и ресторанах даже во время священного месяца рамадан. Они пытались регулярными сообщениями о мерах по наведению порядка успокоить растущее дома и в других мусульманских странах возмущение западными нравами (в качестве козла отпущения выбирали того или иного случайного человека — пока все не успокоится) и цветистыми декларациями о приверженности исламу. На окраине Абу–Даби шло строительство мечети шейха Зайда — настоящей архитектурной достопримечательности (в частности, сообщалось, что персидский ковер внутри — самый большой в мире). Разумеется, шейх Халифа хотел, чтобы мечеть, построенная в честь его отца, тоже была самой большой в мире, но соседняя Саудовская Аравия выразила недовольство, указав, что она не должна превышать по размерам Большую мечеть в Мекке и мечеть в Медине.
Гедонистический образ Дубая вызывал все больше проблем. Один из чиновников Дубая описал мне представителей Запада как «татуированную и загорелую бригаду». Нижняя точка отношений была достигнута в 2008 году — с арестом и осуждением англичанина и англичанки по обвинению в занятии сексом в общественном месте. История «траха на пляже» приобрела в Великобритании скандальную известность. Газеты посылали на место событий команды репортеров для написания статей об имевших место шалостях, но также и о «жестокости» принимающей страны. Это был один из классических случаев примитивного расизма (с налетом колониализма), ксенофобии и чрезмерно упрощенного взгляда на местные обычаи. Пара, о которой идет речь, проделала то, что сотни экспатов проделывают в пятницу, священный для мусульман день молитвы: отправились в один из городских отелей на традиционный бранч с неограниченным количеством шампанского. Их, нетрезвых и занимавшихся сексом на пляже в Джумейре, обнаружил полицейский, который тактично не стал их задерживать, но приказал уйти. Они проигнорировали предупреждение и были арестованы, когда полицейский вернулся. Согласно полицейским источникам, женщина, когда ее побеспокоили во второй раз, разразилась тирадой в адрес полицейского. Утверждается, что она осыпала его оскорблениями и пыталась ударить одной из своих туфель (как позднее выяснил в Багдаде Джордж Буш
[28], для мусульман это чрезвычайно оскорбительно), — после чего и была задержана и помещена в камеру. В октябре 2008 года дубайским судом первой инстанции оба участника инцидента были признаны виновными во внебрачных сексуальных отношениях и в публичном совершении непристойных действий и приговорены к трем месяцам тюремного заключения. Позднее исполнение приговора было отложено по апелляции и британцам разрешили покинуть страну.
Их действия явились вопиющим нарушением условий Пакта: пьянство, хамство, применение насилия и оскорбление религиозных чувств разом. Можно сказать, что то, как обошлись с этой парой — скорее показатель мягкости, чем склонности к карательным мерам. Я могу представить себе множество стран, включая некоторые, считающиеся «демократическими», где с этими людьми обошлись бы куда жестче. На оживленных сайтах дубайских экспатов большинство иностранцев выражало недовольство их действиями, которые могли помешать оставшимся хорошо проводить время в будущем. Представителям Запада позволялось делать все, что они пожелают, но не открыто. Пока деньги текли рекой, большинству это представлялось необременительным компромиссом.
Балансировать приходилось не только в деликатной сфере культурых различий, но и в области геополитики. В последние годы ОАЭ в целом ряде случаев использовалось как подходящее место для сложных переговоров по проблемам Ливана, Ливии и Пакистана. Правительство принимающей страны может уверенно гарантировать различным сторонам, что огласки не последует. Неписаное соглашение обеспечивает (особенно после короткого телефонного звонка редактору), что определенные темы затронуты не будут. Абу–Даби и Дубай сравнивали с Веной времен холодной войны: этот город был местом встречи Востока и Запада. Менее лестной аналогией могла бы служить Швейцария во время Второй мировой войны, страна, подыгрывавшая одной стороне против другой, обеспечивая финансовое убежище обеим и не задававшая никому вопросов.
Современный вариант такого сотрудничества происходит с американцами, которые много вложили в ОАЭ — и в военном, и в политическом смысле. Хотя у США нет здесь постоянной базы, как в Сингапуре, множество американских моряков проводят в Джабаль–Али времени больше, чем в любом другом иностранном порту. Министерство обороны США поставляет Эмиратам на миллиарды долларов новейшего оружия (наиболее значительной сделкой является недавняя продажа ракетных комплексов «Пэтриот»). Соединенным Штатам важно иметь хорошо вооруженного союзника так близко к Ирану. В то же самое время американцы смотрят сквозь пальцы на ежедневную отправку ОАЭ в Иран товаров западного производства. Эта торговля, от которой Иран зависит в очень значительной степени, нарушает санкции, установленные Америкой, чтобы наказать Иран за его долголетнее вызывающее поведение.
Существует и соглашение в отношении терроризма. Долгое время казалось странным, почему ОАЭ избегало показательных взрывов, учитывая географическое положение страны, смешанный этнический состав населения и количество важных зданий, которыми могла бы соблазниться «Аль–Каида» и связанные с ней группы. Такой удар стал бы для исламских боевиков показательной и резонансной акцией. Она могла бы привести к хаосу, оттоку капитала и разрушению ощущения безопасности. Американцы знают, что двое из 19 человек, осуществивших нападение 11 сентября, были гражданами ОАЭ. Сообщалось, что половина бюджета терактов (500 тысяч долларов) поступила в США из Дубая. Тем не менее американцы направили свой гнев на Афганистан, позднее на Пакистан, а не на ОАЭ. Они считают отношения с Эмиратами слишком важными, чтобы подвергать их риску.
Местные и западные спецслужбы пристально следят за тем, кто и чем занимается в Дубае и Абу–Даби. Жители сообщают, что некоторые люди, у которых возникают проблемы из‑за незначительных нарушений закона, негласно освобождаются от ответственности, если соглашаются стать осведомителями. Как говорит мне один бизнесмен, есть и другая мотивация:
Одним людям дают право проживания в обмен на доносы. Другим при возникновении у них проблем обещают, что их не вышлют из страны, пока они будут сотрудничать. Все исходят из предположения, что осведомители есть в каждом офисе… Но мне скорее нравится тот факт, что если я что‑нибудь натворю, меня поймают за пару дней.
Похоже, у Пакта много разновидностей. Число угроз, отслеживаемых западными посольствами, в последние годы неуклонно растет, но пока они остаются только угрозами. Возможно, наиболее очевидной причиной отсутствия терроризма является роль, которую играет ОАЭ в отмывании денег некоторых фигурантов — при помощи местных банков и фирм, выстроенных в тщательно составленные цепочки. Некоторые говорят, что это «джентльменское соглашение»: вы можете использовать территорию страны для отдыха, развлечений и обогащения, пока проводите свои военные операции подальше отсюда. В выигрыше остается не только «Аль–Каида». Отец пакистанской ядерной программы Абдулкадир Хан признал, что был руководителем нелегальной группы, которая с помощью дубайской компании поставляла пакистанские ядерные технологии Ирану, Ливии и Северной Корее.
