– Байек! Байек, просыпайся!
Я резко сел на подстилке, невольно оттолкнув девушку. Снаружи вовсю бушевала буря. Неистовый ветер гнул опорный шест нашего шатра. Струи песка царапали стенки, словно когти чудовища, пытавшегося пробраться внутрь.
– Что случилось? – спросила Айя, как-то странно поглядывая на меня.
Я провел пятерней по волосам, убедившись, что они успели отрасти и сильно запачкаться. Затем поскреб себе грудь, окончательно просыпаясь.
– Ничего особенного, – ответил я. – Дурной сон.
– Про отца Туты?
– Нет. Про крыс. Слушай, а зачем ты меня разбудила?
– Потому что буря началась, – с детским простодушием ответила Айя.
Я взглянул на нее, силясь подобрать слова, однако полусонная голова соображала плохо.
– Это ненадолго, – пробормотал я и снова улегся на подстилку, натянув покрывало до самого подбородка. – Не бойся. Шатер устоит. Ложись и спи.
Мои слова вызвали у нее тихий смех. Даже в темноте я видел ее сверкающие глаза.
– У меня есть идея.
Фраза Айи подействовала на меня лучше любых расталкиваний. Сонливость быстро сменялась напряженным вниманием.
– Говори.
– Чувствуешь, в каком направлении дует ветер?
Через считаные минуты мы уже будили нубийцев. Подобно мне, оба сонно щурились и не понимали, в чем дело.
– Эта песчаная буря… нам на руку, – сказала Айя.
Хенса сонно заулыбалась:
– Ты что-то задумала. Выкладывай.
Хенса слушала торопливые слова Айи, и ее улыбка становилась все шире.
43
Бион стоял в опустевшем доме. Тела Хемона и Сабестета валялись рядом с входной дверью.
Медальон старейшины он нашел под кожаной повязкой на правом предплечье. Затем Бион задушил крысу и вынес вместе с купленным имуществом во двор, где стояла его лошадь.
Он развел костерок, на котором изжарил крысу. Подкрепившись, Бион сжег клетку. Медную миску и ремень он закопал.
Из дома Хемона и Сабестета убийца взял два глиняных сосуда с вином и чашку. Теперь он сидел, потягивая светлое вино и прокручивая в памяти последние слова старика.
Бион узнал имена. Миссия продолжалась.
Старейшина рассказал, что Сабу с сыном находятся на Элефантине. Туда Бион и отправился.
Попав в эту часть страны, он понял, что находится в краях, где меджаев издавна ненавидели и преследовали. История здесь не являлась союзницей ревнителей древних традиций. Тем более странно, что меджаи вдруг решили прятаться в здешних местах.
Бион добрался до селения Асуан, где узнал, что меджай по имени Сабу схвачен и содержится в храме Хнума на острове Элефантина. О Байеке не было сказано ни слова. Местные жители тупо смотрели на Биона, когда он спрашивал их про сына Сабу. Забавная странность.
– Не это ли было твоей прощальной уловкой, старик? – усмехнулся Бион.
44
– Что мы тут делаем? – спросил Нека.
Мы вчетвером сидели скрючившись в заброшенной хозяйственной постройке, возведенной неподалеку от главного входа во внушительный храм Хнума. Между ней и храмом пролегала полоса вытоптанной земли. Отсюда можно было добросить камень до храмовой стены, но только не сейчас. Храм скрывала песчаная завеса, а вздумай мы бросить камень, воющий ветер унес бы его неведомо куда.
Неудивительно, что, пока мы добирались из шалашей до постройки, нас исхлестали песчаные струи. Никто в здравом уме не пустился бы в такое путешествие, где на каждом шагу ветер норовит сбить тебя с ног, а песок – до крови ободрать кожу. Естественно, мы постарались закутаться в наши одежды как можно плотнее. Руками, обмотанными тряпками, мы прикрывали глаза. Подставляя буре спины, мы ковыляли под вой ветра, пока не достигли этого укрытия. Как ехидно заметил Нека, оно ждало нас.
Когда в воздухе носятся песчаные вихри, особо не поговоришь. Так что все свои возражения, коих накопилось предостаточно, Нека был вынужден приберечь на потом. Едва мы заползли в сарайчик, разведчик сразу же заговорил.
– Ты ему не удивляйся, – с улыбкой сказала мне Хенса. – Нека привык к осторожности. У разведчиков это в крови.
– Это безумие, – возмущался Нека. – В такую погоду вылезать наружу да еще пытаться что-то делать…
Голова и лицо Хенсы были плотно обмотаны синим шарфом. Оставалась лишь щелочка, в которой сверкали ее глаза. Я вспомнил, какой подавленной она была в долгие недели после нападения на логово Менны. Естественно, Хенса ни за что бы не призналась, но путешествие к Элефантине вернуло ей жизненные силы. Она с восторгом ухватилась за предложение Айи: воспользоваться бурей и, пока вокруг царит хаос, совершить дерзкий набег. Ветер дул в нужную сторону. Боги нам явно улыбались. Пока Нека сонно протирал глаза, Хенса потянулась за копьем. Вскоре, словно подтверждая свое возвращение к прежней жизни, она покрыла лицо мелом.
Нека этого не сделал, показывая тем самым, что не разделяет замысла Айи.
– Буря разбудила всю храмовую стражу, – бубнил он, вытряхивая песок из складок одежды.
– Ты так думаешь? – морща нос, спросила Хенса. – Если бы нас не растолкали, мы бы и сейчас храпели себе в шалаше. И потом, страже сейчас хватает забот внутри храма. Вот что я тебе скажу, Нека. Когда разбойники Менны взяли тебя в плен, я предлагала выждать, а Сети убедил меня в обратном. Если бы мы ждали, чем бы все кончилось? Помнишь, разбойники обещали устроить тебе на следующий день настоящую пытку? И устроили бы. Ты напрасно противишься внезапным решениям. Тебе бы спасибо за них сказать. Поэтому делай свой выбор, Нека. Или ты присоединяешься к нашей безумной затее и потом разделяешь с нами славу победителей, или возвращаешься в шалаш и наблюдаешь издали. Что ты решишь?
– Ты забыла про третью возможность, – закатив глаза, буркнул Нека.
– Какую?
В голосе Хенсы я уловил сердитые нотки, но она улыбалась, словно точно знала, что это за возможность.
– Умереть здесь вместе с тобой, – проворчал разведчик, не желая выбираться из дурного настроения.
– Неужели тебе этого искренне хочется? – с улыбкой спросила Хенса.
Нека продолжал хмуриться, однако и на его лице начала проявляться улыбка. Видя, что состояние нубийца меняется, Хенса соскребла со своего лица часть мела и намазала им лицо Неки.
– Всю жизнь мечтал, – вздохнул он и с некоторой театральностью потянулся за луком.
Сведений у нас было мало. Что мы знали? Только то, что моего отца держат в яме возле караульного помещения. Но и эти сведения были давними, о чем Нека не преминул нам напомнить. Их следовало бы перепроверить сразу же по прибытии, но мы этого не сделали.
