Мы не растрачивали силы на разговоры с ним и не пытались задеть его словами. Интуитивно мы понимали: это бессмысленно. Не сговариваясь, мы избрали другую тактику. Мы решили докучать ему наскоками с двух сторон, утомляя до тех пор, пока он не ослабит бдительность и у него не появится уязвимое место. Вот тогда мы и ударим, словно двуглавая змея.
Но наш противник был быстр и очень опытен. Его меч задел мне плечо; правда, лишь острием. По руке заструилась кровь. К счастью, боли я не чувствовал, но лишь пока. Я нанес ему ответную рану в бок. Удар пришелся чуть выше другой раны, которую оставил мой нож во время сражения на берегу. Бион отступил и нарвался на меч Айи, получив рану в бедро. Кровь потекла у него по ноге, вместе с моей пачкая каменный пол. Я заметил, как всякий раз, меняя положение, Бион чуть сгибал ногу, проверяя ее надежность. Он умел приспосабливаться к трудностям, вызванным ранами. Умелый, очень умелый противник.
Но и мы тоже были умелыми. И нас было двое. Хотя удары его меча не потеряли прежнюю силу, сейчас я отражал их более умело, чем на берегу.
– А ты стал сражаться лучше, – заметил мне Бион после нескольких минут поединка.
– Мою руку направляет сердце. Я сражаюсь, чтобы отомстить за гибель отца.
Я сразу же пожалел, что произнес эти слова вслух. Дверь в другую комнату открылась. На пороге стояла моя мать. Она зажала рот, чтобы не вскрикнуть. Я совсем не так собирался сообщить ей скорбную весть.
– И за свое кредо. Правда, меджай? – спросил убийца.
Лицо Биона вновь стало холодным и безразличным. Все чувства (если они мне не привиделись) бесследно исчезли.
– Да. И за свое кредо тоже.
Наши мечи вновь зазвенели. Под эту музыку металла мы с ним кружились по комнате. Наши туники взмокли от крови, а пол стал липким.
– Если у тебя это получится, если ты отомстишь за отца, что потом? – спросил убийца.
Его слова вылетали изо рта вместе с судорожно выдыхаемым воздухом. Движения Биона еще сохраняли безупречность, однако я чувствовал: он начинает уставать.
– Ты будешь убивать дальше. Снова и снова, – продолжал наемник свою речь. – Однажды ты устанешь от убийств, как устал от них я. Однажды тебе будет противно смотреть на свое отражение. Так чувствуют все, кому приходится постоянно убивать.
– Между нами есть одно существенное различие. Ты убиваешь, поскольку это твое ремесло, – ответил я. – Я же ратую за лучшую жизнь для всех египтян.
Я ощущал правоту и весомость произносимых слов.
Бион вдруг улыбнулся: криво, иронично.
– Это ваша общая беда: и ордена, и меджаев. Вы почему-то убеждены, что вашими усилиями жизнь в Египте становится лучше. И все вы думаете, будто ваш путь – единственно возможный. А пока вы упорно отстаиваете свою правоту, вырастает гора трупов.
– Брось меч, наемный убийца, и давай закончим это здесь и сейчас. Обещаю тебе быструю смерть.
Сражение продолжалось. Мы оба старались нащупать брешь в обороне противника. Айя тоже атаковала. Она нанесла Биону два быстрых удара. Его глаза сердито сверкнули. Убийца сделал ответный выпад. Айя вовремя нагнулась.
– Знаешь, меджай, я бы сам не прочь прекратить этот поединок. Но не могу, – сказал Бион.
– Конечно. Ведь твоя цель – извести под корень весь меджайский род?
Он кивнул:
– Все, кто здесь находится, должны умереть.
– Кроме Айи, – возразил я.
– Она тоже.
– Почему? Айя не из нашего рода.
– А ты не знаешь?
Вопрос был обращен к Айе. Бион смотрел на нее. Она с тревогой посмотрел на меня. «Как понимать его слова?» – подумал я и ощутил, как внутри шевельнулся страх.
«Не теряй сосредоточенности, – мысленно предостерег я себя. – Он намеренно это говорит».
Звон мечей стих. Мы с Айей двигались вокруг Биона. Он тоже двигался, чтобы следить за нами. За его плечом я видел мать. Она по-прежнему стояла в дверях. Но я не позволил себе отвлечься даже на мгновение.
– Тебе понятно, о чем он говорит? – спросил я Айю, не сводя глаз с Биона и держа меч наготове.
– Не отвлекайся на его слова, – ответила она, раскусив стратегию противника.
– Не волнуйся, я слежу за ним.
– Это его уловки. У меня нет намерений тебя обманывать, Байек. Мне нечего от тебя скрывать, – сказала Айя.
– Она носит твоего ребенка, меджай, – объявил Бион и прыгнул на меня.
Не скрою, его слова подействовали на меня, как удар в живот. Айя вскрикнула от удивления. Я сумел отразить атаку Биона. Преимущество, которое он рассчитывал получить, было утеряно. Мы вернулись на прежние места. Сознавая свое превосходство, я даже улыбнулся. Может, Бион рассчитывал, что известие о беременности Айи меня ослабит? Надеялся, что я потеряю голову?
В любом случае его уловка не подействовала. Точнее, подействовала на меня совсем не так, как он рассчитывал. Я почувствовал себя сильнее и увереннее. Мне захотелось, чтобы слова Биона оказались правдой. Но даже если он и соврал, в дальнейшем так оно и будет. Я понял, что сражаюсь не только за отца и дело меджаев, и с удвоенной яростью бросился на Биона. И Айя тоже.
Я вспомнил ту битву на берегу реки и взгляд отцовских глаз, в которых читалась неотвратимость поражения. Сейчас тот же взгляд был у Биона. Он напряженнее оборонялся, движения потеряли прежнюю четкость. Его лицо побледнело, на лбу блестел пот. Он ошибся в своих расчетах, и то, что виделось ему слабостью, оказалось силой.
Но он оставался солдатом, воином и убийцей, привыкшим заканчивать начатое. Глаза глазами, однако его язык не привык произносить слово «поражение». И это делало Биона опасным.
Будто откликаясь на мои мысли, Бион совершил маневр. Подобно мне, Айя считала исход сражения предрешенным и, осмелев, чуть сократила расстояние между собой и убийцей. Он сделал обманное движение, нагнулся в сторону Айи, схватил ее и притянул к себе.
Одним движением он изменил ход битвы. Преимущество перешло к нему. Айя стала его заложницей. Ей в горло уперлось лезвие кинжала.
69
Я окаменел. Услышав «Нет!», я не сразу сообразил, что крик вырвался из моего горла. Айя напряглась. Ее голова чуть запрокинулась. Помимо кинжала спереди, сзади ей в затылок был направлен меч Биона. Свой Айя не выронила и сейчас медленно поворачивала правую руку. Я понял, какой удар она замышляет, и у меня похолодела спина. Айя намеревалась ударить мечом так, чтобы лезвие прошло сквозь нее и вонзилось в Биона. Если правильно выбрать наклон, возможно, она выживет. Или тоже погибнет. Глаза Биона смотрели на меня: холодные, безжалостные. В них угадывалась бездонная пропасть боли и страданий, причиненных другим и полученных в ответ. Глаза Айя были полны любви и решимости. Ей не хотелось умирать, но, если по-иному никак, она была готова пожертвовать собой.
