Но когда я поднялся со скамейки, мистер Джефферсон сказал, что пора уходить.
Я спросил у него, можно ли нам немного поиграть в автоматы, и он ответил: «ЛАДНО» — хотя явно был от этого не в восторге.
Я истратил все мамины деньги, поэтому сказал мистеру Джефферсону, что двадцать долларов вполне меня устроят, но он смог предложить мне только доллар.
Наверное, зал игровых автоматов показался мистеру и миссис Джефферсон слишком шумным, поэтому они туда не пошли. Они сказали, чтобы мы отправлялись одни и через десять минут ждали их на улице.
Я сразу пошёл в конец зала — туда, где стоит автомат «Удар грома». В прошлом году я истратил на него почти пятьдесят долларов и побил рекорд. Я хотел, чтобы Роули увидел моё имя в верхней строчке списка, потому что мне хотелось продемонстрировать ему, что значит быть настоящим победителем, а не таким, которому подносят победу на блюдечке.
Моё имя по-прежнему лидировало в списке, а тем чувакам, что шли ЗА мной, должно быть, было завидно, что они не сумели меня обойти.
Я отключил автомат, чтобы стереть баллы, но они продолжали светиться на экране.
Я хотел было потратить наши денежки на какую-нибудь другую игру, но тут вспомнил один фокус, про который мне рассказывал Родрик, и понял, что наш доллар ещё может
нам послужить.
Мы с Роули вышли на улицу и спрятались под мостками.
Потом я просунул доллар между досками, и мы стали поджидать нашу первую жертву.
В конце концов какой-то подросток заметил торчащий между досками доллар.
Когда он приблизился, чтобы его сцапать, я втянул доллар в щель.
Мне нужно рассказать об этом Родрику, потому что это и правда была потеха.
Подросткам, которых мы разыгрывали, не слишком это понравилось, и они решили с нами разобраться. Мы с Роули дали дёру и остановились только тогда, когда поняли, что оторвались.
Но я ВСЁ РАВНО не чувствовал себя в безопасности. Я
попросил Роули показать мне пару приёмов, которые он изучал на занятиях по карате, чтобы мы могли задать чувакам жару, если они нас найдут.
Но Роули сказал, что у него по карате золотой пояс и он не собирается обучать своим приёмчикам того, у кого «никакого» пояса нет. Мы постояли в нашем укрытии ещё немного, но подростки так и не появились, и мы решили, что путь свободен. И только тут до нас дошло, что мы находимся на территории парка для малышей и прямо над нашими головами ходят сотни жертв, которые могут клюнуть на фокус с долларом. И реакция детишек оказалась ГОРАЗДО адекватнее реакции подростков.
Но один ребятёнок оказался чересчур проворным и сцапал наш доллар прежде, чем я успел утянуть его в щель. Так что нам с Роули пришлось подняться на мостки, чтобы его вернуть.
Но мальчишка заартачился. Я попытался объяснить ему, что такое частная собственность, но он ВСЁ РАВНО не желал отдавать наши деньги.
Я не знал, что мне с ним делать, как вдруг появились родители Роули. Я был очень рад их видеть, потому что смекнул: кто, как не мистер Джефферсон, сумеет научить этого шкета уму-разуму.
Но мистер Джефферсон был вне себя — он был ПРОСТО в бешенстве. Он сказал, что они с миссис Джефферсон разыскивают нас целый час и уже собирались заявлять в полицию.
А потом сказал, что мы немедленно уезжаем. Мы направились к стоянке, но нам пришлось идти мимо зала с игровыми автоматами. Я спросил мистера Джефферсона, не может ли он — пожалуйста! — дать нам ещё один доллар, раз у нас не вышло потратить предыдущий.
Но, видимо, я попросил о чём-то таком, о чём не нужно было просить, потому что мистер Джефферсон, ни слова не говоря, повел нас к машине.
Когда мы вернулись в хижину, мистер Джефферсон сказал, чтобы мы с Роули немедленно отправлялись спать. И это было просто возмутительно, потому что на часах ещё даже восьми не было и на улице было светлым-светло.
Но мистер Джефферсон сказал, чтобы мы немедленно ложились и чтобы до утра он не слышал от нас ни звука.
Роули принял это очень близко к сердцу. Судя по всему, это были его первые контры с отцом.
Я решил немного разрядить обстановку. Я походил по жёсткому ворсистому ковролину, а потом ради прикола ударил Роули разрядом статического электричества.
Это, по-видимому, встряхнуло Роули. Он тоже походил кругами по ковролину, шаркая по нему ногами, а потом вернул мне должок, когда я чистил зубы.
Я не мог смириться с тем, что Роули меня переиграл, поэтому, когда он лёг в кровать, я взял его шарик с резинкой, оттянул толстенную резинку и отпустил её.
Если бы мне пришлось это повторить, то, наверное, я бы не тянул так сильно.
Когда Роули увидел красное пятно у себя на руке, он начал вопить, и я понял, что это привлечёт внимание. Ну, конечно, через пять секунд его родители уже были тут как тут.
