Владычица Подземного мира — это уже взрослая женщина, царица, правящая душами умерших, и Путеводительница тех живых, которые посещают царство мертвых. Именно ее мнение оказывается решающим, когда в царстве случается что-то необычное. Ей нравится игра Орфея на лире — и они с мужем соглашаются отпустить Эвридику из своего царства. Она по-женски умело уговаривает Геракла не убивать пастуха коров Аида. Она отпускает мать Диониса Семелу в обмен на подарок — миртовую ветвь.
По просьбе Афродиты Персефона прячет у себя младенца Адониса и растит его. Но затем отказывается вернуть его богине любви и красоты. Спор богинь разрешил Зевс, и с тех пор Адонис часть года проводит с Персефоной, часть — с Афродитой. В этом Персефона повторила сюжет ее собственного похищения и спора между матерью и мужем.
Персефона — грозная богиня, особенно для своего мужа и его возлюбленных. Нимфу Минту (Мяту) она превращает в одноименное растение; не поздоровилось и нимфе Кокитиде. Она единственная из греческих богинь-жен, кто способен таким образом ответить своему мужу. В то же время у нее самой есть «официальные» возлюбленные — Адонис и Дионис.
Персефона играла особую роль в орфическом мистическом культе. Однако многие из мистических представлений, лежащих в основе этого культа, до нас не дошли. Потому мы обращаемся к классическим образам богов и богинь и достаточно хрестоматийным сюжетам, сопровождающим европейскую цивилизацию вот уже несколько тысячелетий.
В целом образ Персефоны загадочен и туманен, что вполне соответствует ее роли в культе.
Архетип
АРХЕТИП ИНИЦИАЦИИ
С одной стороны, история Коры-Персефоны — это естественная метафора статусно-возрастной инициации: девушка вступает в брак (еще один архетип этой категории — Гера), и в этом случае роли Деметры и Аида исполняют реальные люди. С другой стороны, это метафора внутренних изменений, и роль Деметры отчасти может быть отдана реальной матери (или материнской фигуре), а отчасти — исполняться внутренним образом матери, материнским архетипом. То же самое и с Аидом: это может быть отчасти реальная мужская фигура (супруг, любовник), а отчасти — Анимус или другая внутренняя мужская фигура.
Как известно, самый распространенный сценарий инициации — это символическая смерть посвящаемого с последующим его возрождением в новом качестве. В мужских возрастных инициациях кандидат преодолевает различные искусственно созданные суровые испытания. У женщин же инициация происходит естественным образом, обусловленным природой. Вначале начинаются регулярные менструальные кровотечения (текущая или сочащаяся кровь — что это, как не метафора ранения и близости смерти?). Этот период в традиционных обществах часто сопровождался изоляцией девушки, особенно строгой в первый раз, а иногда и в течение последующих периодов. С этого момента начинается «новая жизнь» девушки, и других доказательств совершившегося перехода уже не требуется: напоминание будет приходить каждый месяц, вновь и вновь исключая — благодаря запретам на ту или иную деятельность — девушку или женщину из повседневной жизни.
Эта инициация — статусная и психологическая одновременно — представляет собой «вступление» в мир женщин, переход от детства к взрослости. Вторая женская инициация связана с сепарацией от родителей и переходом в семью мужа. Благодаря принятой во многих культурах традиции выходить замуж девственницей эта инициация также была и физиологичной (снова кровь, а нередко также и боль), и статусной (из невест — в молодухи), и, конечно же, психологической. В мифе о похищении Коры мы видим метафору именно второй инициации: сепарацию от матери и переход в дом (на территорию) мужа. Этот сюжет нам знаком и по большинству волшебных «женских сказок», и по авторским произведениям на мифологические сюжеты:
«В сказке “Амур и Психея” героиню родители по приговору оракула отправляют на скалу смерти, с тем чтобы ее взял в жены самый чудовищный монстр на земле — сама Смерть, и Психея безмолвно подчиняется. Можно продолжать примеры до бесконечности, и во всех примерах нас неизменно будет поражать та готовность героини встретиться со смертью, как будто она знает, что это и есть самое “правильное” поведение»
[44].
Римма Ефимкина ярко и убедительно показывает психологический смысл волшебной сказки как символической подготовки к инициации.
Несмотря на то, что Персефона так и не рождает детей от бога Подземного мира, все равно она претерпевает трансформацию в браке. То же мы видим в сказках, заканчивающихся свадьбой:
«Кажется, что она не приобретает ничего нового, но это не так. В сказке “Аленький цветочек” героиня обретает мужа-человека вместо зверя и статус его официальной жены, а не гостьи в его доме. В сказке это называется “воцарение”, у Юнга — “восамление”, а в психологии развития Э. Эриксона — переход в фазу продуктивности. В фазе продуктивности мы создаем, творим новые вещи, идеи, детей, а главное — самих себя как индивидуумов, уникальных личностей. Если в первой фазе брака, которую можно назвать браком “вслепую”, героиня зависит от мужа из-за условий, которые он выдвинул, то во второй фазе они становятся равными партнерами.
По Юнгу, это этап, когда женщина обретает свой анимус, который дает ей ощущение целостности, андрогинность. Это означает, что индивидуум достиг еще одной ступени целостности, которая реализуется в рождении чего-то нового»
[45].
ТРИ ИПОСТАСИ
Двуименность богини оказывается полезной: в интерпретации мы можем разделить Кору-девушку и Персефону — супругу Аида. Более того, мы разделяем образ Коры-Персефоны натрое: Кора (Дева), Безымянная Невеста и Царица Подземного Мира (Персефона). Повторим, что это не изначальное смысловое деление, а наше современное, чрезвычайно удобное именно для психологических интерпретаций.
ДЕВА (ВНУТРЕННИЙ РЕБЕНОК)
К образу Коры (Девы) обращался еще К.-Г. Юнг
[46]. Но он объединял всех божественных дев греческой мифологии: Артемиду, Афину и Кору и считал их различными проявлениями (ипостасями) одного архетипа. Также он полагал, что Кора (безымянная, неизвестная девушка) в женском бессознательном символизирует Самость женщины, а в мужском — Аниму. Мы соглашаемся с трактовкой этого образа для мужчин, но не вполне находим подтверждение ей для женщин. Допустим, в женских снах сновидицу часто сопровождают одна или две подруги, но они оказываются скорее отдельными частными субличностями, чем «супраординатной личностью», Самостью.
В данной работе термин и понятие «Самость» мы подробно не рассматриваем, но вообще понимаем под ней не столько «ядро личности», сколько некий «стержень»: не вечно юную и бессмертную часть души, а некую константу индивидуального существования, предназначение и данность. Возможно, это совсем не то, что имел в виду великий классик. Но это и то, что не подпадает ни под один ролевой архетип.
