Дразнить запретными вещами.
Считать, что он лишь пластилин для лепки.
Свое плохое настроение все время разряжать на нем.
Входить в дебаты с рассерженным ребенком и шантажировать его.
Практически не говорить ребенку «можно».
Все время «накалять» его своими бесконечными «нельзя».
Невротизировать ребенка.
Ситуация для родителей
Еще вчера трехлетний Ленечка мог в руки брать все, что ему хотелось. А вот сегодня мама почему-то все время говорит ему «нельзя». «Нельзя» брать вазы, чашки, статуэтки.
«Нельзя» играть и с телефонной трубкой. «Нельзя» брать в руки книжки и тетради. Что ни возьмешь, все это брать нельзя.
Ребенок ничего не понимает, что означает мамино «нельзя».
Наверно, его мама разлюбила, и он специально начинает трогать все то, что мама говорит «нельзя».
Вот он схватил при маме статуэтку, вот подошел при ней к хрустальной вазе и, слыша раздраженное «нельзя», специально уронил на пол тарелку. Тарелка треснула, и он спокойно, подняв две половинки, дал их маме. А мама крикнула: «Ведь я же говорила, ведь ты прекрасно знал, что это брать нельзя!
Встань в угол, ты еще об этом пожалеешь. Какой упрямый!
Я тебя заставлю, чтобы ты понял, что тебе «нельзя».
Правильно ли вела себя мама Лени?
Как в данной ситуации поступили бы Вы?
Он — вихрь, ураган, пожар
(Гиперактивный ребенок)
«Неужели до сих пор никто не создал вечный двигатель? Если Вам нужны его секреты, изучите моего ребенка». (Из разговора с мамой Кости Т., 5 лет)
Мы только что расстались с Вами с ребенком, о котором говорили «нервный». Навряд ли можно позавидовать его родителям и близким. Навряд ли... Правда, есть семейства, в которых, видимо, завидуют, в которых, видимо, мечтают, чтоб их малыш был лучше нервным, а не таким, какой он есть.
Так что же это за ребенок? Какой же он на самом деле, когда его родная мама мечтает, чтоб он был другим, и только видит в нем обузу, одну обузу, лишь обузу... Ну а про радость материнства вообще не стоит говорить.
Наверно, это просто шутка. Но в ней большая доля правды, ведь не любой из нас способен стать укротителем детей и укрощать ежеминутно, ежесекундно малыша, при этом явно понимая, что укротить его нельзя, и никакая дрессировка не даст желаемого эффекта.
Такой ребенок, став на ножки, тотчас же сразу начал бегать. С тех пор торопится куда-то, опережая сам себя. Похож на гонщика, который мчит на ракетных скоростях, не управляя тормозами. Мчит год, другой и в эту гонку невольно вовлекает всех, всех, кто общается с ребенком.
Ему лишь три, а мама с папой измотаны так, словно он им не дает покоя вечность. Ему четыре, ему пять... Все валятся с ног рядом с ним. Лишь он один неутомим. Ему все в жизни нипочем. За эти годы он ни разу спокойно не сидел на месте, и даже кушать ему легче, когда стоит, а не сидит. Он весь как будто на шарнирах, разболтанных от перегрузки, и оттого все части тела все время ходят ходуном и извиваются в движениях.
Особо непослушны руки. Они все трогают, хватают, ломают, дергают, бросают... Порою кажется, что их у малыша не две, а больше.
А ноги? Сколько на их долю выпадает за день бегать, потому что у гиперактивного ребенка нет такого слова, как «ходьба». Его ноги могут целый день носиться, догонять кого-то, вскакивать, скакать, иногда без передышки на минуту. Беге препятствиями - главное для них.
Даже голова у этого ребенка может выворачиваться спереди назад, чтоб увидеть все одновременно, осмотреть предмет со всех сторон. Но «рассматривая» все, малыш не видит сути. Взгляд скользит лишь по поверхности, не больше, удовлетворяя любопытство. Любознательность не свойственна ему. И такой ребенок редко задает вопросы типа «почему», «зачем». Ну а если даже задает, то тут же «забывает» выслушать ответ. Но тем не менее он может целый день исследовать: как лучше влезть на крышу, открыть чердак или захлопнуть люк. Он пытается пройтись по потолку, повиснуть на карнизе. Счастье, если в это время Вы окажетесь неподалеку от него!
Ветви дерева ломаются, когда он лазит по деревьям, и скрипят заборы до тех пор, пока его не снимут с них.
Тело его все в царапинах и шрамах, а занозы невозможно перечесть. Тем не менее он снова набивает те же «шишки», не пытаясь сделать вывод из того, что было, словно нету у людей инстинкта самосохранения совсем.
Неусидчивость его бросается в глаза. Ванька-встанька кажется малоподвижным рядом с ним. Он рассеян, и внимание его не может задержаться на чем надо больше мига. Оно так же «бегает», как ноги, «выключаясь» и «включаясь» неизвестно как. Его может отвлечь даже муха. Но, отвлекшись из-за мухи, он мгновенно забывает про нее, делая обычно все настолько машинально, что потом не верит, что все это сделал он.
У гиперактивного ребенка виноваты все, кроме него: разбитая тарелка - разве мог малыш предвидеть, что она возьмет и выскользнет из рук; кошка, на которую наехал он велосипедом, - если у нее плохое зрение, то надо надевать очки, а не нежиться на солнце прямо на дороге и пугать прохожих возмущенным криком. Словом, оправданиям его поступков нет конца. Он постоянно ищет оправдания и верит в них.
Такой ребенок импульсивнее своих ровесников и сам не знает, что ему способно взбрести в голову хотя бы через миг. Настроение его колеблется от минуса до плюса. Он способен отвечать на самый маленький пустяк агрессией и не дать реакции по большому счету. А негативизм - это просто норма для него.
Он обычно самый шумный среди шумных, заводила, в центре драки, кутерьмы, там - где гам, где баловство, проказы, там, где просто можно пошалить. Вот он ссорится, мирясь одновременно, и прощает все обиды всем. Даже если Вы его за что-то наказали, он не будет жаловаться или унывать.
Эти качества притягивают к нему сверстников, но только баловней и шалунишек. У «воспитанных» детей с ним частые конфликты. «Паинек» такой малыш невольно раздражает. С ними он несовместим, и в детских учреждениях ему прижиться невозможно. В мире правил - он досадная ошибка, выходящая за рамки исключений. В этом мире он - ядро конфликтов.
Кроме этого, такой малыш с трудом усваивает навыки и не понимает многие задания. У него самооценка на нуле или же немного выше, и, приклеивая сам себе ярлык комплекса неполноценности, он обычно с этим комплексом старается предстать перед другими. И неудивительно, что этот комплекс тянется за ним потом, как шлейф, мешая в жизни, иногда даже тогда, когда ему придется пойти в школу.
Весь взлохмаченный и вечно возбужденный, взмокший с головы до пят, с горящим взглядом, он как будто догоняет поезд, постоянно уходящий от него, и стремится вскочить на ступеньку самого последнего вагона.
Весь в делах, весь в хлопотах, заботах, он за миг успеет сделать столько, сколько многим не удастся сделать и за день. Он все пачкает, все рвет, теряет. Кажется, что ходит он в обносках. Посторонний просто не поверит, что еще вчера эти обноски были .новыми вещами в магазине.
