Мгновение Финн смотрел на нее, потом, не выдержав, опустил взгляд.
— Я не могу просто взять и освободить тебя. Но, клянусь, когда кристалл будет у меня, ты возвратишься к своим целой и невредимой.
На секунду повисло ледяное молчание. Маэстра отвернулась и охватила себя руками. Финн понял, что она решила все же рассказать ему о кристалле.
— Что ж, хорошо, — мрачно проговорила она. — Некоторое время назад мои люди проникли в заброшенное помещение, вход в которое был заложен изнутри кирпичом. Никто не бывал там, наверное, не один десяток лет — так застоялся воздух. Пробравшись через пролом, мы обнаружили внутри рассыпавшиеся в прах наряды, немного драгоценностей и скелет мужчины.
— И? — Финн напряженно ждал продолжения.
Она искоса взглянула на него.
— В руке он держал небольшой цилиндрик из хрусталя или тяжелого стекла. Внутри — голографическое изображение орла с распростертыми крыльями. В одной лапе орел держал шар. Вокруг шеи у него была корона — как и на твоей татуировке.
От волнения у Финна перехватило дыхание. Прежде чем он успел перевести дух, Маэстра потребовала:
— Поклянись, что со мной ничего не случится.
Как бы он хотел схватить ее за руку и прямо сейчас помчаться к шахте и карабкаться, карабкаться и карабкаться вверх, пока они вновь не окажутся в том проходе. Вместо этого Финн сказал:
— Выкуп заплатить придется. Здесь ничего не поделаешь — рискни мы сейчас на что-нибудь другое, нас обоих убьют. И Кейро тоже.
Маэстра устало кивнула.
— Выкуп по моему весу — это все наше имущество.
Финн сглотнул.
— Так я клянусь — клянусь своей жизнью, клянут жизнью Кейро! — что обмен будет честным и после уплаты выкупа с твоей головы волос не упадет. Это все, что я могу сделать.
Маэстра поднялась.
— Если даже ты и вправду казематорожденный, — негромко бросила она, — ты быстро становишься одним из Отребья. Но ты здесь такой же пленник, как и я.
Не дожидаясь ответа, она повернулась и стремительно зашагала ко входу в Логово. Финн, медленно растирая затекшую шею, ощутил ладонью выступившие капельки пота. Каждый мускул его тела был напряжен. Он с усилием выдохнул и вдруг замер.
Десятью ступеньками ниже, привалившись к лестничным перилам, в темноте маячил неясный силуэт. Финн нахмурился.
— Ты что, не доверяешь мне?
— Финн, ты ведь всего лишь неразумное дитя. Невинный младенчик, — ответил Кейро, рассеянно вертя в пальцах золотой. И добавил: — Никогда больше не клянись моей жизнью, слышишь?
— Я не то имел…
— Не то? — Кейро резко выпрямился. В мгновение ока взлетев по лестнице, он очутился прямо перед Финном. — Что ж, отлично. Но запомни одну вещь. Нас с тобой соединяет клятва. Если Йорманрих прознает, что ты пытаешься его надуть, мы с тобой отлично подойдем на роль двух чудных колечек, которых ему не хватает до полного комплекта. Только мне моя жизнь дорога. А у тебя передо мной должок — я ввел тебя в банду, когда ты еще ничего не соображал и собственной тени боялся. — Он пожал плечами. — Иногда сам удивляюсь — зачем я это сделал.
Финн сглотнул:
— Затем, что никто другой не вытерпел бы твоей спеси, твоего хвастовства и жуликоватости. Затем, что ты увидел во мне того, кто, как и ты, не боится опасности. Затем, что, когда ты бросишь вызов Йорманриху, тебе понадобится кто-то, кто прикроет твою спину.
Кейро ухмыльнулся:
— С чего ты взял?..
— Когда-нибудь это случится. Возможно, уже скоро. Так помоги мне сейчас, брат, и я помогу тебе. Прошу. Для меня это очень много значит.
— Ты просто свихнулся на своей дурацкой идее, что попал сюда Извне.
— Она не дурацкая. Только не для меня.
— Не для тебя и не для Книжника. Глупец глупца… — Не дождавшись ответа, Кейро хрипло рассмеялся. — Ты родился тут, в Инкарцероне. Смирись с этим, Финн. Ни один из нас не прибыл сюда Извне, и никому не удавалось освободиться! Печати Инкарцерона нерушимы! Мы все рождены здесь, и все здесь умрем. Наверняка тебя просто бросила мать, только ты этого не помнишь. А твоя татуировка — всего лишь эмблема какого-нибудь клана. Выбрось все это из головы.
Но Финн не мог и не хотел так поступить.
— Я родился не здесь, — упрямо сказал он. — Я не могу вспомнить время, когда был ребенком, а ведь был им когда-то. Не помню, как попал сюда, но знаю, что появился не из какой-то искусственной утробы с проводами и химикатами. И это, — он вытянул запястье, — поможет мне доказать мою правоту.
Кейро пожал плечами:
— Мне иногда кажется, что мозги у тебя так и остались набекрень.
Финн нахмурился и, не говоря ни слова, зашагал по лестнице. Наверху он едва не споткнулся о скорчившуюся в темноте фигурку. Это оказался цепной Йорманриха, силившийся дотянуться до миски с водой: какой-то шутник поставил ее так, что бедняге совсем чуть-чуть не хватало длины его привязи. Финн ногой подтолкнул миску поближе и пошел дальше.
Цепь звякнула. Из-под спутанных волос вслед уходившему пристально глядели маленькие глазки.
6
С самого начала было решено, что только Смотрителю будет известно местоположение Инкарцерона. Туда отправятся все преступники, политические экстремисты, дегенераты, сумасшедшие и прочие нежелательные элементы. Врата за ними будут закрыты, и эксперимент вступит в действие. Требовалось ни в коем случае не допустить никакого вмешательства извне в тонкое равновесие системы, в которой было запрограммировано все необходимое — обучение, сбалансированное питание, физическая активность, удовлетворение духовных потребностей и созидательный труд — для построения идеального общества.
С тех пор прошло сто пятьдесят лет. По Сообщениям Смотрителя, эксперимент проходит превосходно.
Дворцовые архивы, документ № 4302/6
— Изумительно! — Лорд Эвиан промокнул пухлые губы белым платочком. — Вы просто обязаны поделиться со мной рецептом, моя дорогая.
Клаудия, прекратив постукивать по скатерти ногтями, обворожительно улыбнулась:
— Я поручу кому-нибудь переписать его для вас, милорд.
Отец смотрел на них со своего места во главе стола. На тарелке перед ним, аккуратно собранные на одну сторону, лежали только крошки, оставшиеся от его аскетической — две булочки без масла — трапезы. Как и Клаудия, он закончил завтрак не меньше получаса назад, но, в отличие от нее, сохранял железную выдержку, не выказывая ни малейшего нетерпения. Хотя, возможно, он его и не испытывал — откуда ей знать?
— Клаудия, мы с его милостью собираемся прогуляться верхом, — проговорил он. — Распорядись подать ленч ровно к часу пополудни. Затем мы вернемся к нашим переговорам.
