Грубо пихнув меня вперед, мужчина спросил о чем-то Красного, на что старик властно кивнул головой. На секунду наши глаза встретились. Я не увидела ничего, кроме безграничной пустоты и безразличия. Красный повернулся к девочке, втирая ей на латыни мудрости жизни.
В колледже меня часто сравнивали с огнем. Горячая по натуре, не сидела на месте и всегда стремилась добиться цели. Но друзья ли два огня? Сомневаюсь. Из двух побеждает тот, кто сильнее. Тот, кого нельзя уничтожить. Наши шансы на победу были примерно равны, но пока Красный и его свита лицезреют мою гибель, преимущество на стороне стихии.
Мужик завел меня на помост с высоким деревянным столбом. Не опуская ружья, его напарник обмотал мои руки льняной веревкой, впившейся в кожу, вокруг столба и туго затянул узел. Ноги обдало жаром. Огонь постепенно съедал солому и поднимался к помосту.
В эпоху Просвещения прекратили сжигать ведьм. Нет, эти скоты явно отстали в своем развитии на несколько веков. Почему сжигали ведьм? Откуда пошла эта безумная традиция? Суеверные и фанатичные люди видели в каждом иноверце угрозу христианству. Но сжигали не только ведьм, а и простых людей, уличенных в колдовстве. Пытали подозреваемых, и если по время ужасающих истязаний те теряли сознание, это только доказывало безмозглым людишкам, что их жертвы причастны к Сатане. Продолжительность пыток и их суровость определяли исключительно судьи.
Я выросла в христианской семье. Каждое воскресенье мама водила меня на церковные службы. И даже когда временами во мне всплывали убеждения атеиста, я продолжала верить, ибо того хотела моя мама. Будучи демоном, я перестала заморачиваться религией, но никогда не покушалась на свободу веры кого бы то ни было.
В новом мире были и новые убеждения. Я смотрела, как на холм волочат Бена и Ам`мела и точно так же привязывают их к столбу. Наши плечи образовали круг. Я обрела моральную поддержку со стороны Ам`мела, единственного демона, разделявшего мои взгляды и ставшего мне близким другом, и Бена, парня, на счет чувств к которому я никогда не была уверена полностью, но в глубине души верила, что однажды решу все свои проблемы и найду способ избавить себя от мучительной любви к нему, причиняющей боль нам обоим.
Прежде чем облаченный в длинную накидку, прикрывавшую лицо, палач поднес очередной пылающий факел к костру, я повернулась к Бену. В глазах его отражалась фирменная уверенность, ни капли страха. Поразительно, самообладание до самого конца. Я горько усмехнулась. Да, в этом весь Бенджамин Клейтон. Толика надежды затрепетала в сердце, я продолжала в него верить.
— Бен, — тихо произнесла я, но парень услышал и повернулся ко мне, — я хотела тебе сказать…
Тонкий детский крик прорезал воздух.
— Нет! — девочка подбежала к груде сена, пнув ее ногой. Огонь от ветра полз еще быстрее, доставая до ступней. Девочка заметила это и бесстрашно кинулась на палача, сбивая из его рук факел. — Да как вы сметь такое делать! — вскричала она на ломаном английском и обратилась к отцу. — Они иметь право последнего слова…
Глава 18
Ком подкатил к горлу. Что она делала? Она ненормальная? Я уже люблю эту девочку за ее сумасшествие. Но, черт возьми, она же все портила! Чем дольше будут распинаться Красный со своей свитой, тем меньше у нас останется времени и шансов спастись.
Жадные языки пламени уже начали медленно взбираться по холму, достигая ног.
— Non extremum verbum, — отрезал Красный и поднял вверх дряблую руку, — Non audeo dicere lingua mortis. *(с лат. Никакого последнего слова. Не смей говорить на языке смерти)
Девочка вздрогнула, но не отступила под пристальным взглядом отца.
— Я буду говорить, как считать нужно, — дерзко вскинула голову, поворачиваясь спиной к Красному, — Accessit (с лат. Прекратить).
Палач посмотрел на девочку сквозь узкие щелки мрачного одеяния. С холма не был слышен его ответ, но девочка зло глянула на палача и, высокомерно подняв голову, подошла к лежащему на земле факелу.
— После того, что ты сделать, я могу повторить то же самое с тобой, папа, — холодно произнесла она и наступила на факел, потушив его о землю.
Увлекшись разговором, я поздно заметила, что огонь уже окутывал ноги. Мне-то с Ам`мелом ничего грозило — заживет все, но Бен? Я и так из него, как пиявка, высосала жизнь. Эта девчонка все портила, все!
— Occidere (с лат. Убить), — приказал красный, сверкнув глазами на свою предполагаемую дочь. Девочка дернулась. Ружья моментально переместились на нее. Что за хрень, извиняюсь за выражение? Красный готов был убить невинного человечка? Да он на голову больной, по нему психушка навзрыд плачет!
— Давай, — прошипел Бен. Я и забыла, что он у нас давал команды.
Я тут же выпустила когти и перерезала веревки Ам`мелу и Бену, до которых смогла дотянуться. Ам`мел освободил мои запястья, и я выдернула руки из петли. — Теперь в лес врассыпную. Встречаемся на прежнем месте.
На каком месте? У оврага что ли? Что-то я не горела желанием туда возвращаться.
— Мел! — вскрикнул Бен, и я, очнувшись, кубарем скатилась с помоста по холму, преодолевая огонь. Ружья переместились на нас, охотники открыли огонь.
Виляя, как заяц, я кинулась под крону деревьев, сливаясь с тенью, и побежала в одному Богу известном направлении. Не знаю, как так получилось, но ноги принесли меня к оврагу, который, судя по всему, окружал лес со всех сторон. Небось, его Красный вырыл, чтобы всегда загонять в тупик своих врагов. Вот скотина, ненавижу его.
Остановившись перед зияющей пропастью, я поискала глазами своих друзей. Даже кошачье зрение не уловило движения в кустах. Господи, а вдруг пули их настигли? Что, если Бен уже лежит мертвый в густой траве, истекая кровью, которая затапливает его легкие, а он кашляет ею и давится… Люди добрые, держите меня — теряю сознание.
За деревьями послышался шорох. Я замерла. Человек, причем с чужеродным запахом — точно охотник. Ок, охотника не жалко. Я выскользнула из тени и призраком набросилась на человека со спины, выпуская на ходу когти.
— А-а-а! — завизжал человек, и я с удивлением спрыгнула с него, затыкая открытый рот кулаком. Противник не отпирался, и я уволокла его под прикрытие кустов.
— Ты что себе позволяешь? — обозлилась я, опуская руку. Девочка испуганно сжалась, но услышав мой голос, заметно расслабилась.
— Прости, — прошептала она, — я следовать за тобой по лесу, но потерять след.
— Ясно, — я прислушалась к звукам леса, но кроме сонных переговоров птиц ничего не обнаружила.
— Почему ты выглядеть, как мужик? — спросила девушка, осматривая меня. Взгляд ее задержался на опаленных джинсах.
— Потому что я суккуб, — выплюнула я, продолжая сканировать местность на наличие охотников, — меняю облик, иногда неконтролируемо под влиянием стресса.
На этот раз такова была задумка — на троих человек иллюзии Бена не хватило, поэтому он изменился сам, пока девочка разбиралась с палачом, а мы с Ам`мелом уже справлялись, когда убегали.
