Со старика сняли иллюзию еще по дороге к замку, и он радовался этому, как малое дитя.
— Отлично, милочка, отлично. Чего не скажешь о тебе, больной у тебя вид.
— Да-да, — прервала его Эвелин, переключая внимание, — Сегодня второй этап голосования. Решающий. От него зависит, получит ли Мирон разрешение на охоту.
Не от теплых отношений Эвелин называла Красного по имени. Как по мне, так он обыкновенный Сжигало, но из уст родной дочери такое обращение звучало странно и чуждо.
— Что ты надумала? — прямо спросила я. Девушка с сомнением оглядела нас, но больше ей положиться было не на кого.
— Явиться к ним. И немного поклеветать. Я здесь кое-что обнаружила, — девушка повернулась спиной, обнажая лопатки. Вдоль позвоночника тянулась длинная царапина с рваными краями. Я заметила, как побледнел Ам`мел.
— Думаешь, они клюнут, что это сделал Мирон? — спросил Бен, не называя его Кроко в присутствии Эвелин.
— Разумеется, — передернула плечиками девушка и поправила рубашку, чтобы рана скрылась под тканью.
— А как же красные глаза? — спросила я. Эвелин в таком виде только самоубийц распугивать с мостов, позвякивая цепями. Но ведь этого она и хотела добиться? Распугать партнеров Красного? В таком случае я согласна явиться к теплокровкам и с торжеством наблюдать за их иссякающим словарным запасом.
— Побои, — ответила она, радуясь. — Что может быть отвратительнее отца, применявшего насилие над своей дочерью?
— Они не поверят, — замотал головой Лэм. — Это натолкнет их на подозрения, что Мирон не зря тебя бил.
— Ладно, — согласилась девушка, откидывая назад светлые волосы, — а как вам это?
Правое плечо ее уродовал светло-розовый шрам от пули.
— Мне даже врать не придется, — уверяла Эвелин, — он стрелял в меня! Это непростительно.
В глазах ее полыхала заразительная жажда мести, передавшаяся вначале мне как пострадавшей от рук Кроко, затем и Ам`мелу с Беном. Старик по-прежнему считал идею плохой.
— Когда пойдем? — спросил он, наконец, поднимая с пола дубинку. Наш человек.
Пока мы собрались, точнее пока Эвелин собралась, солнце вошло в зенит, основательно устроившись в центре небоскреба. Вопреки всем моим опасениям, перебранка с Беном не только не ухудшила наши без того запутанные отношения, а скорее сделала их проще и сподвигнула Бена нарушить обет молчания. Но также меня не мог не напрягать вновь сраставшийся на глазах союз колдун-ведьма. Эвелин не сдала нас с Ам`мелом, хотя была близка к этому, за что я решила дать ей временную передышку — пусть наслаждается присутствием Бена. Те взгляды, что она на него бросала, оставляли глубокие следы ревности на моем сердце, но каждый раз, когда я начинала отдаваться чувствам, затягиваемая в сентиментальное озеро одиночества, вспоминала, что слабая половинка меня, что поддавалась человеческим порокам, погибла от слов Бена и пока не собиралась возрождаться.
— Идите спокойно, хватит красться, — наставляла Эвелин, шагая по проходу с королевской осанкой. — Подозреваю, что с вас достаточно беззаконья. Можете считать себя гостями.
Скорее всего, Эвелин не планировала вновь превращаться в надменную занозу, но чем быстрее мы приближались к главному залу, тем больше ощущалось веяние светского общества. Пойти в ночнушке мы девушке не дали, поэтому ей пришлось с отвращением натянуть вчерашнее платье. Сегодня в зале не играла музыка, ее заменял гомон прежних гостей, озадаченных вопросом Красного.
Эвелин шла впереди. Со звонким стуком, отлетевшим от стен зала, двери распахнулись. Головы тут же повернулись к выходу; взгляды остановились на Эвелин, нарушившей совещание. Девушка направилась прямо к вытянутому вдоль зала столу, за которым вчера ужинали приглашенные. Его украшали только бутылки вина и полупустые бокалы с темно-красной жидкостью. Как свита Эвелин, мы остановились за ее спиной.
— Прости, Мел, — сказал Бен не особо извиняющимся тоном, — я буду около Эвелин и не смогу переводить.
— Ладно, — ответила я. Эй, как так? Я же ничего не пойму без суфлера.
Пока что у нас с Ам`мелом было время поговорить наедине, и парень воспользовался этой возможностью.
— Зачем ты ходила на балкон? — спросил он немного ревниво.
— Подумай сам. Мы чуть не сожрали девочку, а следы кто заметать будет? Если бы не Амулет, который до сих пор у нее, Бен бы никогда не узнал, что то была я.
— Верно, — согласился Ам`мел. — Что он тебе говорил? Тогда?
Какой любопытный. Мне льстил его интерес, но боюсь, демон воспринимал все буквально.
— Не мне. Эвелин.
— Это неважно.
Снова тупик. Когда же он перестанет вставать передо мной в конце дороги?
— Бен не умеет общаться с девушками, — усмехнулась я своей лжи. — Поэтому навешал Эвелин в лице меня лапшу на уши и думал, что отвязался. Бросить хотел, короче.
— Мелани, — черные глаза Ам`мела наполнились разочарованием. От чего? Я не давала поводов для расстройств. — Я задал конкретный вопрос.
— Он признался, что не любит ее, — я не умела врать, поэтому предпочла отфильтровать соки, — и попрощался.
— Это все?
— Да.
— Ладно, — заметно расслабился парень, — я тебе верю.
"Это все, что я могу тебе рассказать", — добавила я про себя, увариваясь, что не солгала по полной.
Эвелин призвала к тишине. Звонкий голосок разнесся по залу, прерывая разговоры. В начале стола сидели голосующие императоры, по подсчетам их было девять. Место во главе стола пустовало — Красный пока не появился.
Французский, испанский, английский — все эти языки произошли от латинского, но половину речи Эвелин я не поняла, даже вслушиваясь в каждое слово.
Кажется, Эви сказала что-то похожее на: "Прежде, чем начнется голосование, посмотрите сюда. Это сделал Мирон, и вы должны видеть". Эвелин приспустила рукава, обнажив плечи. Судя по единогласному вздоху, переводчик из меня выдался хоть и хромой, но меткий, и ключевой момент я уловила. Дамы, что представляли своих мужей, не выдержав дольше двух секунд, опустили глаза, прикрывая их рукой. Мужчины оказались стойкими и рассматривали шрамы Эвелин, как седьмое чудо света. Девушка повернулась спиной. Повторный вдох прокатился по залу. Эвелин поджала губы, встретившись со мной взглядом, чтобы не улыбнуться. Ее план действовал.
Но вдруг девушка замерла. Я не поняла причины столь резкой перемены настроения и обернулась. В проеме стоял Красный. И он был взбешен, как бык, увидевший дразнящего тореадора.
— Голосуем! — приказала Эвелин, наспех поправляя платье. Красный разгонялся и призывал стражу.
Всего две руки взмылись в воздух. Три, включая Кроко, против девяти — это победа! Но старый гад не из тех, кто быстро признает поражение.
