Гарантии? О’кей! В качестве гарантий «Де Бирс» обязуется поставить рекордное количество технических алмазов в 1951–1953 годах, такое, чтобы промышленность СССР была надежно обеспечена ими, да еще и с неплохим запасом. Плюс значительный бонус — цена поставки идет с дисконтом к рынку. Как писал Микояну заместитель министра внешней торговли тов. С. Борисов: «Задание правительства о закупке технических алмазов на 1952 год на сумму 17,0 млн рублей Минвнешторгом выполнено по сумме полностью, а по количеству с превышением на 17 %»
[221]. 17 % — отличный пряник! Договорились? Yes! Вот так и был заморожен проект освоения якутских алмазных месторождений силами СГУ МВД СССР.
А на Урале деятельность алмазного дивизиона СГУ МВД, напротив, получила мощный импульс. В марте 1951 года Круглов подписал приказ «Об усилении геологоразведочных работ на алмазы», в соответствии с которым к алмазной теме активно привлекался трест «Уралзолото». Алмазы в очередной раз получали приоритет над драгоценными металлами:
«…В связи с переводом драг на добычу алмазов стоимость попутно добытой платины обращать на удешевление себестоимости алмазов»
[222].
Большие средства, выделенные на развитие уральской алмазодобычи в соответствии с мартовским приказом Круглова, быстро принесли успех. В 1952 году в долине реки Кусья была обнаружена новая россыпь с повышенным содержанием алмазов при высоком ювелирном качестве. Средний вес кристаллов составлял 0,62 карата, среднее содержание — 1 карат на 65 кубометров породы. Запасы нового месторождения оценивались в 1511,8 карата
[223]. Для Урала это были превосходные показатели, но все равно они были кратно ниже якутских: по содержанию алмазов — вдвое, а по запасам — в тысячи раз.
К настоящему времени архивными документами подтверждаются все ключевые события 1950–1953 годов: открытие мощных россыпных месторождений в Якутии — подготовка правительственного решения о передаче новых месторождений в СГУ МВД — разработка СГУ детального проекта освоения якутских месторождений — рекордная закупка алмазов в Англии — заморозка «якутского проекта» СГУ — резкая интенсификация разведки и добычи на Урале. То, что якутские месторождения не были переданы в СГУ, — тоже не подлежащий сомнению факт. Но документального подтверждения факта (а тем более — содержания) переговоров СССР и «Де Бирс» нет.
Понятно, что закупить такие огромные партии алмазов в Англии СССР без участия «Де Бирс» не мог. И в принципе не важно, прошла ли эта сделка через «прокладку» типа компании Джека Лунзера или имела место прямая закупка. В те годы «Де Бирс» контролировала мировой алмазный рынок на 90 %, но в Англии она контролировала все операции с алмазами. Наверное, где-нибудь в архивах английской таможни или налоговой службы технические следы этой сделки можно отыскать. Но могли ли протоколироваться переговоры о замораживании освоения якутских месторождений? Скорее всего — нет. Обеим сторонам это было невыгодно. Для «Де Бирс» такой протокол означал бы фактическое признание использования монопольного положения для незаконной и недобросовестной манипуляции рынком, со всеми вытекающими последствиями. Для СССР — нарушение всех возможных идеологических установок и догм, чреватое многочисленными трещинами в отношениях с немногими дружественно настроенными кругами на Западе. Но сам договор был необходим: рынок избегал турбулентности и возможных ценовых войн, обе стороны получали время для решения своих стратегических задач. В конце концов «Де Бирс» неплохо заработала на оптовой поставке, а СССР недурно сэкономил и гарантировал себе и своим сателлитам многолетний запас технических алмазов. Вероятно, соглашение было джентльменским, без протокола. И очень может быть, что именно тогда обе стороны договорились о совместном использовании отраслевой легенды об алмазном эмбарго, которую доверчивые журналисты и историки обеих сторон начали дружно транслировать в своих работах после 1953 года.
Как мы уже говорили, бездокументарные сделки на алмазном рынке в середине XX века были скорее нормой, чем исключением. Да и в самой «Де Бирс» бумаге старались не слишком доверять. Как вспоминал Н. Д. Лобанов-Ростовский, многие годы представлявший интересы «Де Бирс» в СССР:
«Моя деятельность была совершенно секретной, я отчитывался только перед тремя людьми: главой Центральной организации по сбыту Филиппом Оппенгеймером, Тэдди Доу и Монти Чарльзом. Сэр Филипп Оппенгеймер вел дела с СССР на протяжении 30 лет. За это время объем закупок советских алмазов увеличился с 56 000 долларов в 1959 году до одного миллиарда в 1991-м. Его правой и левой рукой были соответственно Тедди Доу и Монти Чарльз. Они, как и сам Оппенгеймер, — ветераны британской военной разведки, прошли Вторую мировую, каждый из них мог принимать решения, не ставя об этом в известность других. Когда в 1988 году я хотел письменно изложить стратегию деятельности „Де Бирс“ в СССР, мне дали понять, что писать ничего не нужно»
[224].
Даже в 1988 году эпистолярный жанр в «Де Бирс» не приветствовался, что уж говорить о годах Корейской войны!
Ключевые постановления по алмазной теме в СССР подписывал лично Сталин. А готовил их Анастас Микоян, отвечающий за внешнеэкономические связи СССР. Он был координатором работ по подготовке постановления «О развитии отечественной алмазной промышленности» 1946 года и далее все главные решения по алмазной индустрии шли через него. Сам этот факт является убедительным свидетельством, что в СССР алмазная промышленность рассматривалась в первую очередь как генератор валютного товара. Опыту конспиративной и аппаратной работы этого человека могли бы позавидовать все ветераны британской разведки, работающие на «Де Бирс». К 1950-м годам Микоян уже имел огромную практику секретных сделок с западной элитой в самых щепетильных областях
[225]. Так что высокие договаривающиеся стороны легко могли найти общий язык и обойтись без излишнего бумаготворчества.
