– А мои люди?
– На улицах слишком тесно. Не возражаешь, если они разместятся снаружи, вдоль северной стены?
Персефона выдержала паузу, Липит облизнул пересохшие губы и утер пот со лба.
– Ладно. – Персефона кивнула, потом шепотом обратилась к Рэйту и Малькольму: – Пожалуйста, передайте всем, что можно спуститься… ну, и позаботьтесь о них, пока я не вернусь.
Оба кивнули и зашагали прочь.
* * *
К возвращению Рэйта с Малькольмом тело Кобба прикрыли тканью; его большое семейство горько оплакивало утрату. Возле погибших мужчины с женой находился лишь мальчик. Наверное, все трое присоединились к процессии в одной из деревень по дороге, поскольку их никто не знал. Мальчику на вид было лет четырнадцать, худой как палка, с клоком волос на макушке. Он не плакал. Его глаза не покраснели, губы не дрожали.
Суровый парень. Похож на дьюрийца. Видимо, ему многое пришлось пережить.
Роан тоже стояла возле погибших. Она не плакала, но выглядела бледной.
Рэйт не умел говорить речей, но делать было нечего. Он глубоко вдохнул и выпрямился.
– Персефона просила сообщить, что клан Тирре готов нас принять, – громко объявил он. Все повернулись к нему; те, кто находились далеко, подошли ближе. – Однако нам придется придумать, как спустить телеги, чтобы больше никто не пострадал.
Роан сжала челюсти и зажмурилась, будто ее ударили. Когда она их снова открыла, ее губы проговорили: простите меня.
Рэйт просто смотрел в землю.
Малькольм шагнул вперед.
– Мы скорбим по тем, кто покинул нас сегодня. И все же их жертва дала нам, как, наверное, и всем кланам, шанс выжить. Далль-Тирре собирался захлопнуть ворота, но выезд Мари показал им мудрость объединения кланов. Эти люди погибли не напрасно! Они – и телеги Роан – спасли клан Рэн. Давайте почтим их всех! – Он смиренно склонил голову и прошептал тихую молитву.
– Как же нам починить телеги? – тихо спросил Рэйт у Роан. – Как сделать, чтобы они никому не навредили?..
– Она никого не убивала! – воскликнул Гиффорд, находившийся неподалеку. Калека-гончар вышел вперед и встал между Рэйтом и Роан.
Рэйт часто видел их вместе за едой и подозревал, что они больше, чем друзья. Впрочем, за пять дней они даже за руки не взялись ни разу.
– Я знаю, – ответил Рэйт. – И Персефона тоже знает. Сейчас главное…
– Никто не может знать, что случится с чем-то настолько новым и непфивычным, – продолжил Гиффорд, словно не слыша. – Когда кидаешь камешек в водоем, то не можешь знать всех мест, котофых коснется фябь. Если бы не Фоан, всю еду и запасы пфишлось бы оставить в далле!
Рэйт не стал его перебивать. Гиффорд обращался не к нему, он смотрел на Роан.
– Глупо думать, что виновата Фоан! Если я сделаю чашку и кто-нибудь попефхнется до смефти, фазве я буду виноват?
Гиффорд замолчал, и Рэйт повернулся к Роан.
– Можешь закрепить тележки, чтобы они не катились так быстро?
Она кивнула.
– Отлично.
Рэйт снова бросил взгляд на мальчика, потерявшего родителей. Он показался ему смутно знакомым…
Нет, не вспомнить.
Рэйт пожал плечами и отвернулся.
Глава 9
Под Розовым мостом
«Меня всегда поражало, что у фрэев было семь племен, а у рхунов – семь кланов. Однако кланы рхунов основывались на кровных узах и занимали определенные территории, в то время как племена фрэев различались по классу, занятию и силе. В самом низу находились гвидрай, сословие рабочих, на вершине – миралииты».
«Книга Брин»
Мовиндьюл знал точно, что будь он в Авемпарте – а еще лучше, если бы отец позволил ему возглавить нападение, – Нифрон из инстарья, Арион-Изменница и все рхуны в той отвратительной деревеньке были бы мертвы. Отец зря положился на Джерида.
Джерид-Глупец, как Мовиндьюле недавно его окрестил, являлся кэлом Авемпарты. Он был самым старым фрэем из всех, кого принц встречал – такой древний, что ему уже не приходилось бриться, поскольку волосы давно выпали. Вместо них голову украшали коричневые пятна, и он походил на пятнистую сову, которую кэл держал в качестве питомца. Эти двое напоминали старых супругов, живущих бок о бок так долго, что стали похожи друг на друга – парочка древних рябых маразматиков. Ни один из них летать не умел.
Сперва Джерид понравился Мовиндьюле. Принц познакомился с кэлом по дороге в Рхулин, когда пустился с Гриндалом в то злосчастное путешествие, и они провели ночь в цитадели. Старый фрэй и его птица показались дружелюбными и даже мудрыми. Теперь Мовиндьюле стал умнее. Жалкий глупец отправил великанов вместо того, чтобы сделать все своими руками. К тому же он и его приспешники использовали слишком слабые средства. Молния и град? Мовиндьюле покачал головой. Верх нелепости! Надо было задействовать огонь и ветер. Надо было спалить весь лес – каждый дом, каждое дерево и каждую травинку. Весь Рхулин следовало превратить в дымящуюся золу. Причем Мовиндьюле на этом не остановился бы. Он наслал бы землетрясение, развалил дороги и сровнял горы с землей. К чему миралиитам сдались великаны? Им требовался человек с принципами, но после гибели Гриндала таких не осталось.
Мовиндьюле понял все это, сидя в зале для совещаний в Тэлваре. Его не пригласили за большой стол, где восседали новый Первый министр, Мастер Тайн, фэйн и командный состав Шадай – войска местной обороны Эриана. Принца отослали за столик рядом с кувшином и стаканами. Его пустили не участвовать в обсуждении, а просто слушать. Посещение подобных мероприятий было частью его учебной программы, чтобы он знал, как правит фэйн. Однако, глядя на происходящее из своего угла, Мовиндьюле подмечал лишь то, чего делать не надо.
– Петрагар докладывает, что инстарья Алон-Риста отказываются принимать участие в атаках, – объявил Кэббэйн.
По сравнению со своим предшественником Гриндалом новый Первый министр представлял собой жалкое зрелище. Он ведь даже не миралиит! Хотя явно не прочь приобщиться к правящему сословию, судя по его изысканной ассике. У Мовиндьюле в голове не укладывалось, что отец выбрал такого никчемного пройдоху.
– Отказываются принимать участие? – недоверчиво переспросил Лотиан. – Они сделают так, как я прикажу! Я поставил над ними Петрагара, и они обязаны ему подчиняться.
– Конечно-конечно, – отступил Кэббэйн, – только подчиняться им явно не по душе.
– Какое мне дело до их душ? – спросил Лотиан.
Кэббэйн открыл рот, не нашелся с ответом и снова его закрыл.
– Что там еще? – спросил Лотиан.
– Мне стало известно, что рхуны собираются вместе, мой фэйн. – Вэсек завернул рукава серого балахона, и на запястьях у него стали заметны ожоги. Кожа там сморщилась, высохла и сильно покраснела. Мовиндьюле скривился. – Похоже, они назначат кинига.
