– Сури! – крикнула Персефона и услышала только эхо. – Сури, ты меня слышишь?..
Паника в голосе Персефоны привлекла остальных. Когда они подбежали, Мойя уже достала меч, Брин и Роан тоже.
– Сури! – закричала Персефона, вынимая из ножен клинок. – Сури, ты где?
Голос Персефоны вернулся эхом, а потом…
– Потеряли еще одну малютку? – раздалось из темноты на искаженном рхунском. Голос был холодный, скрипучий и ехидный. – Теперь она наша. Теперь она во тьме, и вам нас не найти! Ваш песик мертв, и вам нас не выследить!
Голос был прав. Персефона пыталась понять, откуда он идет, но мешало эхо – слова раздавались со всех сторон.
– Сури умеет колдовать! – шепотом напомнила Мойя. – Она ведь сможет себя защитить, правда?
Брин посмотрела на них с ужасом.
– Ей нужно издавать звуки! Петь. И еще ей нужно шевелить пальцами. Рэйо закрывает тебе рот и крепко-крепко держит за руки. От него не вырвешься.
Персефона дернулась и замерла. Она не знала, куда бежать. Каменный пол уходил в лес колонн, терявшихся в темноте со всех сторон.
– У нее милое личико, – поддразнил голос.
– Ох, великая Мари! – содрогнулась Брин.
– Сури! – закричала Персефона.
Кроме эха ей ответил лишь жуткий смешок.
– Отпусти ее! Отпусти девочку, или мы тебя убьем! Мы уже одолели Бэлгаргарата!
Еще один жуткий смешок.
– Вы как мухи, угодившие в мою паутину. Как детишки, которых скоро сожрут. Ну, что же вы стоите? Идите во тьму и ищите меня… – Голос замер.
Поднялся ветер, такой сильный, что Персефона едва устояла на ногах.
Снизу донесся глухой ритмичный шорох. Потом раздался оглушительный рев, посыпались камни. Персефона упала, выронив и светоч, и меч. Следом кто-то завизжал. Затем что-то захрустело, словно кто-то прошелся по тонким веточкам в холодный зимний день. Визг прекратился. Шорох кожистых крыльев стих.
Персефона собралась с духом, подняла с пола светящийся камень и, сжав его в руке, осветила залу.
На противоположном конце лежал дракон, обвив себя хвостом и склонив голову. Сури стояла возле головы дракона и чесала ему нос.
– Хорошая девочка, – приговаривала Сури. – Ты просто умница!
Глава 29
Последствия
«Семя смуты в Эстрамнадоне было посеяно задолго до Грэндфорда. Судя по всему, плоды созрели еще до нашей первой битвы».
«Книга Брин»
Растерянный Мовиндьюле стоял под огромным куполом Айрентенона. Снаружи доносились взрывы. Принц не был один. У стен сгрудились объятые ужасом члены Аквилы. Галерея опустела. Толпившиеся там миралииты присоединились к Серым Плащам, ожидавшим извне. Там, на ступенях Айрентенона, и происходила битва.
«Так вот что они замыслили!»
Серые Плащи пытались убить фэйна.
«Макарета замыслила убить моего отца».
Мовиндьюле все еще пытался свыкнуться с происходящим, когда услышал плач. Хэмон, старшая советница от гвидрай, скрючилась под каменной скамьей и смотрела на него с ужасом. И остальные тоже. Даже Имали наблюдала за ним с тревогой, сидя у дальней стены, куда ее так грубо швырнула Макарета. Куратор Аквилы сжимала сломанную руку, на лбу сочилась кровью ссадина. Мовиндьюле редко доводилось видеть раны. Вида крови он не выносил, и ему вновь вспомнилось, как враги обезглавили Гриндала…
«Неужели и с моим отцом поступят так же?»
Мовиндьюле кинулся к дверям.
Он успел сделать всего два шага, как здание зашаталось. С потолка посыпалась штукатурка, стали падать декоративные плиты, усеивая мраморный пол белым. Стоящие рядами рифленые колонны задрожали, поддерживаемый ими купол закачался. Часть балкона галереи обвалилась, и один из советников истошно завопил.
Мовиндьюле перепугался до смерти.
Все вокруг рушилось, люди рыдали и истекали кровью. Принц понятия не имел, что происходит, и знать ничего не хотел. Его единственным желанием было очутиться в Тэлваре, в своей комнате, на кровати, и чтобы Трейя принесла ему сидра и пирожков…
Надо бы выбежать наружу, но от страха он не мог даже пошевелиться.
«Нужно выбираться, пока не…»
Совсем рядом на пол рухнул еще один камень, разлетевшись на куски, следом посыпались осколки и пыль.
Мовиндьюле не стал дожидаться, пока камень упадет прямо на него. Принц призвал силу и выпустил ее наружу. Он ощутил здание вокруг себя, охватил его целиком, уцепился за каждую колонну и крепко сжал, связуя все плиты и камешки, окутал их защитной сетью. Огромное мраморное здание сделалось его щитом, и он вовсе не собирался его отпускать.
* * *
Айрентенон чернел выжженными отметинами. Ступени с восточной стороны обрушились, огромный вяз – священное дерево, дарующее площади тень со времен Гилиндоры Фэйн, – раскололся пополам и уронил зеленую крону и изломанные ветви прямо на рыночные прилавки.
Стоя возле дверей Айрентенона, Мовиндьюле ожидал увидеть кровь – много крови. На рыночной площади краснели зловещие лужи, но это была лишь краска. Война между миралиитами вылилась в великое, однако бескровное побоище.
Член королевской гвардии отыскал принца и сообщил, что его отец жив. Фэйн со своими войсками преследовал остатки мятежников по улицам города. Вдали раздавались крики.
– Что ты скажешь отцу, когда он вернется? – спросила Имали. Куратор стояла с ним рядом, разглядывая изменившийся городской пейзаж.
– Что я ни при чем. – Мовиндьюле посмотрел ей в лицо. – Я не с ними, ты ведь знаешь!
– Конечно.
Имали баюкала раненую руку, прижимая ее к животу, морщилась от боли и вдобавок хромала. Старый куратор медленно двинулась вниз по остаткам западной лестницы, делая шаг левой и подтягивая правую ногу. Мовиндьюле взял ее за здоровую руку, чтобы хоть как-то помочь.
Они миновали первую площадку, где чудом уцелевший фонтан продолжал исторгать воду, хотя от статуи оленя остались лишь четыре тонких ноги. Мовиндьюле оглянулся на Айрентенон и заметил трещину, перечеркивающую древний фасад, словно уродливый шрам.
– Если бы не ты, все было бы гораздо хуже, – заверила Имали. Она указала на свой порез, из которого по щеке текла кровь. Волосы сбоку намокли, кровь застывала и становилась похожа на клей. Мовиндьюле Имали казалась олицетворением древнего порядка: на обоих было совершено нападение, обоих ранили и изуродовали шрамами.
– Я ничего не сделал…
– Еще стоит, видишь? – Обернувшись, Имали посмотрела на здание. – Да, Айрентенон еще стоит, хотя на нем и появилась трещина. Неужели ты думаешь, что он уцелел бы без тебя?
– Я не пытался сохранить Айрентенон. Я не пытался даже спасти тебя и остальных… – Принц опустил взгляд. – Сейчас мне искренне жаль. Хотел бы я сказать, что действовал из благородных побуждений, защищая наше наследие и укрывшихся внутри фрэев, только это неправда. – Он вздохнул и покачал головой. – Я спасал себя. Когда здание стало рушиться, я испугался. Больше мне ничего не пришло в голову. Я не очень-то сведущ в Искусстве…
