– Меня? – Гриндал изо всех сил постарался изобразить безупречное сочетание изумления и радости.
– Да. – Фэйн улыбнулся. – Ты отлично подойдешь!
– Боюсь, меня постигнет та же судьба, что и Арион, если я не смогу применить…
Лотиан махнул рукой.
– Я дарую тебе право действовать от моего имени. У тебя будут полномочия совершать все, что необходимо для усмирения мятежников. Порядок должен быть восстановлен!
– Будет ли мне дозволено казнить непокорных фрэев? – Гриндал решил прояснить этот момент сразу. При слове «казнить» фэйн засомневался. – Не хотелось бы умереть, истекая кровью в грязи, как Арион.
– Она мертва?
– Ее ударили по голове большим камнем, и она упала. Учитывая количество крови, которое я видел, вряд ли она выжила. И я просто не хочу, чтобы меня…
Лицо Лотиана потемнело, губы сложились в тонкую линию. Семейное сходство с Фенелией стало очевидным.
– Настоящим предоставляю тебе право исполнять мою волю! Более того, для восстановления порядка на границе я дозволяю использовать смертоносную силу, если возникнет таковая необходимость. Это право действительно до твоего возвращения.
«Минус одна проблема! Остался еще один вопрос…»
– Я с радостью исполню вашу волю, мой фэйн, но еще я даю уроки вашему сыну и… – Гриндал покачал головой. – Нет. Вряд ли это будет разумно…
– Что ты имеешь в виду?
– Мовиндьюле ведет такой уединенный образ жизни, что… нет, не стоит об этом и говорить. Слишком опасно.
– Ты подумываешь, не взять ли его с собой? Прекрасная идея! В нашем цивилизованном уголке он слишком изнежился и отрешился от реальности. Посмотрит на мир и узнает его изъяны, увидит собственными глазами, на что способна власть. Мать брала меня с собой на битвы в Мэдор и к цитадели Крэдока. За эти два выезда я узнал больше, чем за сотни лет. Да, ты прав, Мовиндьюле надо ехать!
– Если я возьму принца, то будет разумно захватить некоторое количество солдат – так, на всякий случай.
– Конечно. Бери сколько нужно из моей личной гвардии. И запомни, Гриндал, я хочу покончить с бунтом немедленно! Мне все равно как, главное – сделай!
– Можете на меня рассчитывать, мой фэйн. Я обрушу на них громы и молнии!
* * *
Гриндал оставил фэйна и отправился в самое сердце цивилизации фрэев. Для Сада выделили высшую точку города, ведь все великое должно находиться выше, чем менее важное. Первый министр верил в это всем своим существом. Так и нужно. Если поставить данную аксиому под сомнение, неизбежно возникают проблемы. Когда слабые пытаются угнетать сильных, и дураки пытаются приструнить гениев, то страдает весь мир. Естественный порядок отделяет правильное от неправильного точно так же, как заставляет воду бежать с горы вниз, а не вверх. Гриндал не приписывал настоящего порядка вещей богам, даже Ферролу, которому поклонялся первую тысячу лет своей жизни. Еще он боготворил отца и фэйн, но то было в глубоком детстве. С возрастом разница между ними и прочими сошла на нет. Отец не представлял из себя ничего выдающегося, и Гриндал не смог уважать особу менее значительную, чем он сам. То же самое случилось и с фэйнами. В последние годы Фенелия ослабела, Лотиан же не был миралиитом и вполовину столь же могущественным, как его мать. А недавно Гриндал заметил, что даже Феррол как-то измельчал.
«Что такого может бог, чего не могу я?»
Подходя к бронзовым воротам Сада, Гриндал увидел Имали. К сожалению, она тоже его заметила.
– Приятный вечер для прогулки, не правда ли? – спросила она игривым тоном, призванным пробудить в нем ложное чувство товарищества. Это не сработало бы, даже будь Имали юной, стройной и красивой. Впрочем, неудач она не боялась. Куратор Аквилы всегда создавала проблемы, однако в последнее время получала особое удовольствие, подкалывая Гриндала.
– Сегодня вечером ты поставила фэйна в неловкое положение, – обезоруживающе улыбнулся Гриндал.
– Неужели? – Она посмотрела на подол ассики, скривилась и продолжила строить из себя невинность. – Улицы следует убирать получше. Мои наряды приходят в негодность.
Имали сжимала в руках три свитка – протокол заседания. В качестве куратора она не только возглавляла Аквилу, но и отвечала за ведение и сохранность записей происходящего на совете. Гриндал понятия не имел, к чему их было хранить, разве что из сентиментальных соображений.
– Не скромничай. Сама знаешь, что твои вопросы выставили его не в лучшем свете.
Имали посмотрела на него с радостной улыбкой.
– Лотиану не следует совершать глупостей! Тогда ему не придется отвечать на щекотливые вопросы.
– Но верно и обратное: глупые люди не должны задавать щекотливых вопросов, которые сделают фэйна их врагом. – Гриндал выпрямился и спрятал руки в рукава ассики на манер жрецов умалинов. Как он считал, это придает ему более благочестивый и ученый вид, не говоря уже о том, что так он выглядит немного угрожающе.
– Меня это ничуть не волнует! Теперь у Аквилы появился заступник, не правда ли? – Она шагнула к Гриндалу. Он так и не понял, то ли она просто доказывает, что ей не страшно, то ли пытается его припугнуть. Типичная ошибка людей могучего телосложения. – Ты ведь не позволишь случиться ничему плохому! Члены совета – народ слабый и трусливый, и нами руководит чувство самосохранения. В условиях стресса мы можем позабыть присягу и выдать имена тех, кто бросил вызов новому фэйну. Учитывая ярость Лотиана, с которой он сокрушил главу инстарья, разве могут быть хоть какие-то сомнения в том, как он отреагирует, узнав о посягательствах на трон своего собрата-миралиита и к тому же доверенного советника? – Имали посмотрела на свитки. – Вряд ли подобное случалось прежде. Только представь его удивление!
Куратор посмотрела Гриндалу в глаза и прошептала:
– Подав прошение, ты допустил большую оплошность. Мог бы и догадаться, что мы непременно откажем.
– Это почему же? – спросил Гриндал, не двинувшись с места.
Разговор начинался приватный, и оба перешли на шепот. Он был высокого роста, выше среднего, она тоже. Собеседники не мигая смотрели друг другу в глаза.
Имали пожала плечами и недоверчиво улыбнулась.
– Закон предусматривает, что возможность претендовать на трон есть у всех. Если бы мы позволили выйти двум соплеменникам, особенно из сословия, правившего столь долго, это выглядело бы так, словно миралииты пытаются обойти дух закона. Аквилу обвинили бы в пристрастности, в признании того, что будущее Эриана навсегда останется в руках миралиитов.
– Еще как останется! И ничто не в силах этого изменить. Ни одно другое сословие нам не соперник, пока мы храним тайны Искусства. Так почему же…
– Порой видимость куда важнее сущности. Как это ни горько, я должна признать: судя по всему, миралииты сохранят власть на неопределенно долгий срок. Если вы не собираетесь становиться тиранами, то важно заставить людей поверить: фэйном может стать представитель любого сословия. В нашей системе, которая до сих пор считается справедливой, религия и традиции идут рука об руку. Честно говоря, я ничуть не против раскола среди миралиитов и сопутствующих ему затруднений. К тому же было бы весьма забавно наблюдать на арене двух адептов Искусства. Однако как куратор Аквилы я обязана защищать фрэев, даже от самих себя.
