Мовиндьюле снова посмотрел на солдат, и ему в голову пришла новая мысль.
«Что, если они не оскорбились лишь потому, что думают иначе, чем я?»
Мовиндьюле обернулся к Алон-Ристу, теперь совсем близкому. Цитадель показалась ему другой – менее величественной и героической. Эти укрепления вытесали из камня сотни рабочих. Если бы Мовиндьюле захотел, он построил бы гораздо лучшую крепость. Да и весь Рхулин, как принц понял, вовсе не такой уж грандиозный или достославный. Так, жалкая пустошь.
– По сравнению со всеми остальными, – сообщил Гриндал, – мы – боги!
Наставник принца бросил взгляд через плечо и прищелкнул пальцами. Пятеро съежившихся рхунов лопнули, забрызгав развалины кровью.
Глава 21
Полная луна
«Могу поклясться, что полную луну придумали боги, ведь при лунном свете им легче творить свои проделки».
«Книга Брин»
Ночи стали теплее. Деревья покрылись листвой. В лесу замелькали светлячки. Это и был календарь событий Сури, ее хронологический перечень вещей, требующих внимания. Звезды объявили время сбора диких трав на дальнем хребте и урожая зимнего сухостоя. Она уже должна была нарвать полную миску одуванчиков и залить их водой. Туре особенно нравилась первая партия. Весна неспешно сменялась летом, и Сури запаздывала, ведь у нее были дела поважнее – до полнолуния оставалось всего ничего.
Сури взобралась по ступенькам и вошла в Большой зал чертога. Ночью он навевал на нее мысли о смерти. Тура эту тему почти не обсуждала. Наткнувшись на мертвую птицу или лису, они просто ее закапывали. «Надо восполнить убыль», – говаривала Тура. Стоило же заболеть самой старухе-мистику, она велела Сури: «Когда я уйду, положи мое тело на кучу дров и подожги. Потом дай ветру развеять пепел над лесом и лугом. Хочу полететь, как пушинки одуванчика».
Единственное, что Сури не поняла – куда уйдет сама Тура. Она спрашивала не раз, но ответы были уклончивы. Хотя старуха отлично знала, сколько прожилок на листке клена, и настаивала на неукоснительно точном следовании рецепту яблочного повидла, о смерти она говорила крайне расплывчато. Рассказывала о Пайре, том свете. Если верить Туре, он делится на три части: Рэл, Нифрэл и Элисин. Рэл – место заурядное, куда попадает большинство; в Элисин отправляются лишь великие герои, а в Нифрэл – настоящие негодяи. Когда Сури пыталась выпытать подробности вроде того, где именно находится Пайр или как Тура собирается туда попасть, старуха меняла тему. Сури догадалась, что она и сама толком не знает. Это ее испугало, ведь Тура знала все на свете! После того, как Сури сожгла ее тело в неглубокой рытвине, девочка представляла смерть не в виде таинственного места под названием Пайр, а не иначе, как яму с огнем. Сури вспоминала об этом всякий раз, когда ей приходилось присматривать за миралиитом.
Входить в темный зал – груду мертвых деревьев, освещенную извечным огнем – было смерти подобно. На стенах плясали отблески пламени, девочка-мистик старалась осторожно обходить шкуры на полу и не смотреть на отрубленные головы зверей, боясь узнать среди них друга.
Наверно, поэтому Тура и попросила ее сжечь. Чтобы странные люди в далле не смогли повесить части ее тела в своем чертоге.
Персефона попросила о помощи, ведь Сури одна из немногих понимала язык, на котором разговаривала безволосая госпожа. Сури не возражала – Арион ей нравилась, несмотря на ее одержимость словами «мне» и «я». Мало кто умеет делать из веревочки такие интересные фигуры, вдобавок большую часть времени миралиит спала. Однако у Сури была и другая, куда более веская причина, заставлявшая ее терпеть посещения этого склепа Далль-Рэна. Она искала встречи с Мэйв.
С тех пор, как Сури услышала разговор Роан и Гиффорда, старуху ей встретить не удавалось. Мэйв была неуловима, словно единорог или даже больше, поскольку их-то Сури видела по крайней мере дважды. Хранитель скрывалась в недрах деревянного сооружения, обследовать которое Сури брезговала. Она согласилась присматривать за Арион в надежде, что их с Мэйв пути пересекутся снова.
– Время на исходе. Вряд ли ты захочешь ее вынюхивать? – спросила Сури у Минны.
Волчица молча подняла взгляд.
– Ну и ладно. Понимаю тебя. Придется открыть пару дверей.
Сури не хотелось открывать никакие двери в чертоге. Судя по тому, что за ужасы выставлялись на всеобщее обозрение, люди прятали ото всех вещи еще более отвратительные.
Никто ее не остановил. Как обычно, чертог пустовал. Вождь с друзьями съехал сразу после того, как на втором этаже поселилась Арион. Наверно, они опять ушли к стене. Сури с Минной каждый день сбегали из деревянной тюрьмы, чтобы глотнуть свежего воздуха, иначе точно сошли бы с ума. Во время этих вылазок девочка-мистик часто видела группу людей, собиравшихся на восточной стороне далля возле большого камня. Там бывали Коннигер с женой, однорукий, который напал на Персефону у водопада, толпа мужчин человек в двадцать, но только не Мэйв. Этот старый единорог не показывался никогда.
Босые ноги Сури и четыре лапы Минны протопали по деревянному полу. При звуке сдавленного кашля обе замерли. Хотя Сури казалось неправильным нарушать тишину мерцающей светом гробницы, она была обязана рискнуть.
– Мэйв? – окликнула мистик.
Раздался скрип открывающейся двери. Старуха выползла из тени в мерцающий свет. Костлявая рука крепко сжимала ворот у горла. Мэйв смотрела на девочку, нахмурив брови.
– Чего надо? – Она посмотрела на потолок. – Тебе положено быть наверху. Играть в сторожа, в сиделку или чем ты там занимаешься?
– Мне нужно поговорить с тобой… про Шайлу.
Мэйв отшатнулась, словно Сури ее толкнула. В глазах старухи вспыхнули огонь и страх.
– Оставь меня в покое! – Она двинулась к двери.
– Я знаю, как ее освободить.
Хранительница остановилась.
– Освободить? Что значит – освободить?
– Покинутое в лесу дитя беззащитно перед духом морвин, словно мышонок перед совой. Духи налетают и хватают беспомощное создание, которое дает им возможность разгуливать по лику Элан, даруя физическое присутствие. Дитя уцелеть в лесу не способно, и морвин принимает форму зверя – в основном волка или медведя. Поэтому молва о них идет самая дурная.
Сури опустила взгляд и сочувственно похлопала Минну по голове.
– Чаще всего они просто живут невероятно долго, потом умирают. Дитя внутри живо и борется, поэтому зверь ничего плохого не делает. Однако стоит ему попробовать человечьего мяса, как дух ребенка ослабевает, и морвин получает преимущество. Чтобы взять верх, злому духу нужна человечина. Чем больше он съедает, тем слабее становится дух ребенка и тем сильнее демон. Если ребенок слишком ослабнет, то демон обретет безграничное могущество и станет сеять зло повсюду.
Каждое слово заставляло Мэйв корчиться от ужаса.
– Ты сказала, что знаешь, как ее освободить?
