А мы – гордые! Нам власть должна за нами носы и попки подтирать. Бесплатно. Потому что неуплата налогов – это наш национальный спорт.
Мы ненавидим себя, своё Отечество, свой народ, своих родителей и детей – из них же состоит народ.
Мы преклоняемся перед всем заграничным, удивляясь – а что нас не любят в мире? А за что нас любить? «Тагил!» – не на пустом месте появился.
Как ведёт себя нагл среди «туземцев»? Безупречно одет, чист, ароматен, безупречные, подчеркнуто рафинированные манеры – «бремя цивилизованного человека»! Вежливо-презрительная улыбка, гордо вскинутый подбородок. Лорд, ёпта! Цивилизатор! Белый человек! Господин!
А наши? Растянутая майка с ненормативной надписью, бесформенные шорты, щетина, перегар и носки в сандалиях – образ на пустом месте появился?
В чём косяк? Как это исправить?
А почему я об этом думаю?
Ага! Вот я и сам угодил в эту логическую, русскую, ловушку. А почему я? Я что, крайний? Самый левый?
Да! Именно так! Именно я! Хочешь изменить мир – начни с себя! Не мной сказано. Давняя, древняя истина. Хочу я изменить мир? Меня он не устраивает в том виде, как сейчас. Меня не устраивает состояние моего народа. Я – его часть. Я – народ. Я – Родина. Я – государство. Я – власть. Я – не устраиваю самого себя.
Тогда – вперёд! Одного Сталина на всех не хватит!
Справа поднялась какая-то суматошная ружейная перестрелка. Дал пару очередей «максим». И бухнула пушка. Типа, намекая – с хренью не лезь! Это и есть разведка румын? Или припозднившиеся вчерашние недобитки где-то отлёживались, а теперь попались? Не важно. Не на мой редут – и ладно!
Но стрельба мне напомнила, что размышлизмы и рефлексии – конечно, здорово. Но без них лучше. Делай, что должен! Делай, что можешь! Делай предельно хорошо. И будет тебе респект и уважуха. И фанерная звезда на обелиск. Потому что Родина тебя не забудет. Плывут пароходы – привет Кибальчишу!
Библиотекарь вернулся не один. Ротный, взводный и отделение бойцов, целых пять человек. Те самые, погорельцы. Что именно тут прошли – огонь, воду и медные трубы. Ротный осмотрел позицию, повернулся к остальным:
– Поэтому он выживет и вернётся в строй. А вы все тут сгниёте.
А потом наклонился ко мне:
– С чего решил, что будут танки?
– Зобом чую.
Сплюнул ротный, мне на сапог (А я при чём? А сапог при чём?) и полез обратно в ход сообщения.
Взводный показывает мне на бойцов:
– Что копать – покажешь. У меня нет для них командира отделения. Уваров – искупил кровью. Пусть земля ему будет периной. Назначаю тебя здесь старшим.
– Временно? Пока не убьют или не найдёшь нового?
– Что? А-а, да. Разбирайся.
Взводный тоже уполз. Смотрю на красные лица бойцов, густо вымазанные какой-то мазью. От ожогов, наверное.
– Так, пацаны, если не хотите лишних, нетехнологических отверстий в своей шкуре – быстро роем себе окопы вокруг нашего пулемёта. Ещё надо ходы сообщения проложить, чтобы хотя бы на коленях ползать от окопа к окопу. Цигель, цигель, ай-лю-лю! А немец придёт – зачёт принимать будет. Или незачёт. У кого незачёт – приветы Немтырю с Уваровым передадите. И архангелу Гавриилу. Кого ждём? Благословения?
– Копать чем?
– Нет лопат? Мне искренне жаль ваших родных – они не увидят вас больше.
– Ладно, Дед, кончай изгаляться. Дашь лопату? У тебя даже кирка есть!
– Есесно, дам! Давайте же скорее, мужики! Копчиком чую – тяжко сегодня будет!
– Дед, зачем мы закапываемся, если всё одно убьют? – задумчиво спросил библиотекарь.
– Чтоб врагов побольше завалить. Уж очень много бесноватых европеоидов развелось. Пора отстреливать, как собак бешеных. Проводить санитарную обработку. В овраг сваливать и хлоркой засыпать. Отстань, а!
Между молотом и наковальней
– Вот, началось. Теперь можно и поспать! – заявил я, услышав вой снарядов и мин, опускаясь на дно окопа, задом-задом заползая под навес тонкого козырька снарядного ящика.
Пулемёт стоял рядом, прикрытый куском брезента. Библиотекарь вязал связки из гранат трофейным телефонным проводом. Рот раскрыл. Хлопает веками, лишёнными ресниц, – сгорели, когда камыш разжигал. Спирт, падла, экономил.
– Как можно спать под снарядами?
– Не знаю, – честно ответил я, – но очень бы хотел научиться. Всё одно делать нечего. А просто бояться тошно. Но ты прав. Пойду, ещё покопаю.
Напарник мой тяжко вздохнул – старшина его пожалел, руки ему забинтовал и выдал трёхпалые рукавицы. Сразу бы дал – не так сильно бы руки сбил о кирку и лопату.
Взрывы, грохот, земля ходуном ходит. От накатывающей на меня неконтролируемой жути очень резво кромсаю виброклинком землю и выгребаю её в ящик из-под гранат. Нишу копаю, углубляю. Лисью нору. Интересно, когда сядет батарейка у ножа? Станет он просто кусок заострённого металла? И землю уже не будет резать, как масло?
Под обстрелом в голову лезет всякая чушь. О структуре почвы в этой местности, пытаюсь вспомнить параметры заглубления гаубичных снарядов наиболее часто применяемых немецких гаубиц, радиус их сплошного поражения. Зачем? Прошлый раз, когда я обернулся и увидел, что в радиусе тридцати метров все легли, оказалось, погибли лишь четверо. Раненых – четырнадцать человек. Все сами выбрались – друг друга тащили. И это на открытом месте. Единственное серьёзное попадание. Остальное – как китайские петарды – шум, грохот, дым, эмоции, но собака лает – штрафник бежит. Да и у румын – свои пушки. Видел уже, брошенные. Наши с такими в Империалистическую, при царе Горохе воевали. А там вроде и снаряды слабее. Более слабая взрывчатка. Или нет? Самообман в этом случае плохо.
Или вот когда имеется корректировщик – всё осложняется. Уже не постреляешь рьяно с пулемёта. Бегать приходится. Какие бы ни были снаряды – подкорректируют. На одного отдельно взятого попаданца любого снаряда хватит.
Думаю о том, что зря на морозе жрал замёрзшие ананасы – в горле першит. Ага, ананасы виноваты! Купание в замёрзшем пруду – совсем не при делах. Да ещё этот библиотекарь, самка собаки, шарахался с моими шмотками по всему селу под огнём с пьяной придурковатой улыбочкой. Меня искал. Осёл! А я к земле примерзал. А теперь терпи тут ОРЗ. Вот только ангины мне тут не хватало! Это там, в потерянном будущем, сходил в аптеку, заглотил кулак колёс, запил горячим кофе – можно в «С.т.а.л.к.е. р» погонять.
Кстати, среди вывезенных Кока-Колой хроно-«зайцев» один был программистом, что работал над этой игрулькой. Оказалось, игра сделана в Хохланде. Оказалось, что офис компании – разбит огнём артиллерии. Своей же. Вооруженных Сил Украины. ВСУ. Что не будет больше «Сталкер-2», не только для меня – вообще не будет. Если разработчики игры взяли в руки автоматы – какие игры? Жаль. Хорошая вещь получилась. Атмосферная. От воя собак из колонок у моей жены приступы крика случались. Пришлось наушники покупать.
