Тот едва подавил желание ее стряхнуть. Сопротивление могло ухудшить ситуацию. До Акоса вдруг дошло, что шест предназначен для него. Его привели сюда с одной-единственной целью: заставить Кайру подчиниться.
Акос превратился в очередной инструмент в руках Ризека.
– Ты имеешь право сдаться сразу, – тихо посоветовал ему Ризек. – Просто ляг на пол.
– Пожри моего дерьма, – выругался Акос на тувенском.
Но у Ризека был готов ответ. Он ударил Акоса шестом по спине.
Тело пронзила острая боль. Акос замычал, не разжимая зубов.
Держись, не падай, приказал он самому себе. Держись, не…
Ризек ударил его снова, на сей раз – в правый бок, Акос опять застонал. Где-то рядом всхлипывала Кайра, но Акос смотрел только на Айджу. Брат тупо пялился перед собой и, казалось, ничего не замечал.
Ризек ударил в третий раз. Ноги подкосились, но Акос промолчал. Шея взмолкла от пота, глаза застлала пелена. Айджа дернулся.
После четвертого удара Акос повалился на пол и застонал в унисон с Кайрой.
– Казнь состоится завтра утром. Но сперва пусть она расскажет мне все, что ей известно о диссидентах, – тихо проговорил Ризек, посмотрев на Кайру.
Кайра вырвалась из рук Васа и бросилась к Зосите, привязанной к стулу.
Зосита кивнула, точно давая разрешение. Кайра поднесла руки к голове Зоситы. Как сквозь дымку Акос увидел паутину, ползущую по тыльной стороне ладоней Кайры, гримасу на лице Зоситы и удовлетворенную улыбку Ризека.
Взгляд Акоса затуманился, от боли стало трудно дышать.
Зосита завизжала в один голос с Кайрой. Акос провалился в темноту.
Когда он очнулся, то увидел Кайру.
– Вставай, – Кайра обняла Акоса за плечи, помогая подняться. – Идем.
Акос заторможенно моргнул. Зосита прерывисто дышала, лицо закрывали пряди волос. Рядом со скучающим видом переминался Вас. В углу скорчился Айджа, зажав голову руками. Акос с Кайрой заковыляли к двери. Никто их не остановил. Значит, Ризек получил то, что хотел.
Кое-как они добрались до каюты Кайры.
Девушка помогла Акосу сесть на койку и заметалась по кухне, разыскивая полотенца, лед и обезболивающее. По щекам Кайры текли слезы. В каюте до сих пор дурманяще пахло зельем, которое варил Акос.
– Кайра, она что-нибудь рассказала Ризеку?
– Нет. Она отлично умеет врать, – ответила та, пытаясь дрожащими пальцами вытащить тугую пробку из пузырька с обезболивающим. – Отныне над тобой нависла беда, ты понимаешь, Акос? Над всеми нами…
Справившись с пробкой, она поднесла пузырек к губам Акоса. Он вполне мог бы попить и сам, но не стал настаивать, а послушно раскрыл рот.
– А я никогда и не был в безопасности. Как и ты, кстати, – возразил Акос.
Что же так обеспокоило, не поведение же Ризека?
– Странно, что он хотел использовать меня…
Ноги Кайры уперлись в его колени. Лица Акоса и Кайры оказались на одном уровне. Она была настолько близко. Такое иногда случалось во время тренировок, когда Кайра хохотала, сбив его с ног. Но теперь все было иначе. Совершенно иначе.
Кайра не смеялась. От нее привычно пахло травами, которые она жгла, чтобы избавиться от запаха горелой пищи в каюте, и бальзамом для волос, которым пользовалась, чтобы их распутывать. Кайра положила руку на плечо Акосу и провела трепещущими пальцами по его ключице. Не глядя в глаза, легонько толкнула ладонью в грудь.
– Возможно, ты, – прошептала Кайра, – единственный, кого Ризек может использовать против меня.
Она взяла его за подбородок и быстро поцеловала. Ее губы оказались теплыми и влажными от слез, зубы коснулись его рта. Акос не дышал. Наверное, он забыл, как это делается.
– Не волнуйся, ничего подобного больше не повторится, – пообещала Кайра и скрылась в ванной.
20. Кайра
На следующий день я, как мне и полагалось, присутствовала на казни Зоситы Сурукты. Событие привлекло множество любопытных – то была первая официальная церемония со времени окончания Праздника Побывки.
Я стояла поодаль, вместе с Васом, Айджей и Акосом, пока Ризек произносил длинную речь о верности, нерушимом шотетском единстве, зависти всей галактики и тирании Ассамблеи. Возле Ризека находилась Има, она держалась рукой за перила, отбивая ноготками какой-то веселенький ритм.
Ризек поднес нож к горлу Зоситы, и я с трудом подавила слезы.
Зосита рухнула на пол. Толпа взревела. Я закрыла глаза.
Первое, что я увидела, открыв их вновь, была рука Имы, вцепившаяся в перила. Одежду Ризека заливала кровь. Где-то в беснующейся толпе Тека прижимала ладонь ко рту.
Кровь лужей растекалась вокруг тела Зоситы, как когда-то кровь отца Акоса – да и других людей тоже. Меня вдруг охватило ощущение нереальности, неправильности происходящего, словно я надела слишком тесную рубашку и не могла ее снять.
Однако я с облегчением осознала, что еще способна чувствовать.
По всему погрузочному доку были разложены стопки серых комбинезонов, складированные строго по размерам. Оттуда, где я стояла, они напоминали ряды булыжников. Комбинезоны были водонепроницаемыми, сшитыми специально для Побывки на Пите. У задней переборки дока виднелись кучи таких же водонепроницаемых масок, защищающих глаза от воды. Старые запасы, еще с прошлых Побывок, но свое дело они делали.
Побывочный челнок Ризека с гладкими золотыми крыльями ожидал у выпускного шлюза. Он доставит Ризека, меня, Иму, Васа, Айджу, Акоса и еще нескольких человек на поверхность Питы для политических игр с тамошними властями. Ризек намеревался «установить дружеские отношения», читай – заключить союз. И получить военную помощь, разумеется. У Ризека – настоящий талант к подобным вещам.
Отец на такое не был способен, вероятно, брат унаследовал дипломатический дар от матери.
– Пора, – произнес Акос за моей спиной.
Он не оправился до конца: морщился, поднося чашку ко рту, с трудом присаживался на корточки, поднимая упавший предмет, вместо того, чтобы просто наклониться.
При звуке его голоса я вздрогнула. Несколько дней назад, целуя Акоса, я не сомневалась, что избавлюсь от непонятного чувства, выяснив, каков Акос на вкус… Но стало только хуже. Я узнала, на что это похоже и… сгорала от желания.
– Да, – ответила я.
Мы, плечом к плечу, спустились по лестнице в погрузочный док. Транспортный челнок сверкал в ярком свете ламп, будто стекло в лучах солнца. На глянцевом боку сияла надпись «Ноавек». Несмотря на впечатляющий внешний вид, внутри было скромно, как и на остальных транспортниках: крошечная уборная и камбуз располагались в хвосте, по бортам салона размещались откидные сиденья с ремнями безопасности, на носу – пилотская рубка.
