– У моей страны теперь есть канцлер, – проговорил он.
– Поздравляю, – ответила Кайра и, помедлив, добавила: – А зачем ты мне это рассказал? По-моему, тебе не стоило болтать. О ее псевдониме и о прочих вещах.
Акос моргнул:
– Я тебе доверяю.
Кайра подняла руку и вдруг замерла. Осторожно положила ее на плечо Акоса.
Он не пошевелился, и они продолжили смотреть новости бок о бок.
– Ты же понимаешь, что будь моя воля, ты уже был бы на свободе? – прошептала Кайра. – Если ты захочешь бежать, я тебе помогу.
Акос накрыл ее ладонь своей. Прикосновение наполнило его энергией, похожей на боль, против которой он совсем не возражал.
– Если… Нет, когда я заберу Айджу, ты уйдешь со мной?
– Думаю – да, – она вздохнула. – Но сперва Ризек… он должен умереть.
Когда корабль полетел обратно на Туве, новость о дипломатическом успехе Ризека на Пите достигла их ушей. Источником сплетен стала Отега. Акос обнаружил, что Кайра умеет превосходно фильтровать информацию, вычисляя факты еще до того, как о них объявят.
– Владыка вернулся довольным, – заявила Отега, водрузив на стол супницу. – Думаю, что ему все удалось. Заключение союза со светской Питой – это настоящий подвиг. Теперь шотеты еще больше уверятся в своей судьбе. А ты, значит, и есть Керезет, – бывшая гувернантка наградила Акоса любопытным взглядом. – Кайра не говорила мне, что ты такой… – Отега задумалась.
Кайра выгнула бровь и скрестила руки на груди. Она стояла, прислонившись к стене, и жевала кончик пряди волос. Иногда волосы попадали ей в рот, и Кайра удивленно сплевывала их с таким выражением лица, как будто они заползли туда из вредности.
– …такой высокий, – закончила Отега и натянуто улыбнулась.
У Акоса сложилось впечатление, что Отега чего-то явно недоговаривает.
– А к чему ей об этом упоминать? Она и сама высокая, – ответил Акос.
Он-то как раз чувствовал себя рядом с Отегой совершенно вольготно.
– Да, вы оба на редкость высокие, – рассеянно согласилась та. – Ладно, ешьте.
Когда она ушла, Кайра принялась переводить для Акоса шотетские субтитры.
Теперь они противоречили голосам дикторов и корреспондентов.
«Питайский канцлер начинает переговоры о взаимной дружеской поддержке во время визита шотетов в столицу Питы», – гласили субтитры. В то же время голос на отирианском вещал, что «тувенский канцлер Бенезит угрожает ввести против Питы эмбарго на торговлю ледоцветами, после того, как питайцы провели предварительные переговоры о военной помощи с шотетским руководством».
– А вашему канцлеру не нравится, что Ризеку удалось очаровать питайцев, – произнесла Кайра. – Угрозы эмбарго от Бенезита – ничего себе, да?
– В конечном итоге конфликт будет нарастать.
– Наверное, перевод делал не Малан. – Кайра фыркнула. – Не хватает изящества. Малан любит извращать информацию, а не тупо переписывать полностью.
– Хочешь сказать, что можешь определить того, кто переводил текст? – Акос засмеялся.
– Вранье – это целое искусство, – Кайра убавила громкость. – Ноавеков с пеленок обучают интригам.
Их каюта – Акос привык уже думать о ней именно так, что его сильно беспокоило, – представляла собой око бури, – единственное тихое место посреди хаоса. Все остальные на корабле судорожно готовились к посадке. Акосу не верилось, что Побывка подошла к концу. Ему казалось, что они взлетели только вчера.
Но токотечение утратило синий оттенок. Наступило время выполнить обещание, данное Йореку.
– Ты уверена, что Сузао не натравит на меня Ризека? – спрашивал Акос у Кайры в сотый раз.
– Сузао прежде всего воин, – ответила Кайра и перевернула страницу книги. – Он предпочитает разбираться с проблемами самостоятельно. А жаловаться на тебя Ризеку – поступок труса.
Выслушав ее, Акос отправился в столовую, чувствуя, как бьется сердце и непроизвольно сжимаются кулаки.
Сузао ел в одном из нижних залов. Он был в числе наименее родовитых сторонников Ризека, и на собраниях его место находилось в задних рядах. Однако на нижних этажах, рядом с гудящими двигателями, Сузао сразу превращался во властного начальника.
Идеальное место для провокации. Не станет же Сузао пугаться слуги перед лицом нижестоящих?
Йорек пообещал помочь с последним ходом. Очутившись в столовой, Акос обнаружил, что парень стоит в очереди перед своим отцом. Просторный зал, располагавшийся на одной из нижних палуб, был душным, людным и закопченным. Однако от витающего в воздухе запаха специй у Акоса потекли слюнки.
Подростки за соседним столом, сдвинув подносы в сторону, играли с машинками, такими крохотными, что те могли запросто поместиться на ладони. По сути они представляли собой клубки из проводов и шестеренок на колесиках. У одной на «носу» красовались клещи, у другой – нож, у третьей – молоток размером с палец.
Тинейджеры очертили на столе круг, и машинки гонялись друг за другом, управляемые с помощью беспроводных пультов. Когда они сталкивались, болельщики принимались кричать. До Акоса донеслись их возбужденные голоса:
– Оторви ему правое колесо! Используй клещи, для чего ты их прикрутил?
Подростки были одеты в безумные синие, зеленые или фиолетовые наряды, запястья парней обвивали разноцветные веревочки, а волосы у кого были чисто выбриты, у кого – заплетены в косичку, у кого – связаны в пучок на макушке. Внезапно Акоса посетило странное чувство. Ему показалось, что он – обычный шотетский мальчишка, стиснувший в руке пульт или облокотившийся на стол и наблюдающий за игрой.
Такого никогда не было и не будет. Но на миг Акосу померещилось, что это – именно так.
Взяв поднос из стопки, он пристроился в хвост очереди. В кулаке Акос зажал стеклянный пузырек. Постепенно Акос протиснулся поближе к Сузао.
Йорек сделал вид, что споткнулся и с грохотом уронил поднос. Суп перепачкал спину какой-то женщины, которая сердито завопила. В начавшейся суматохе никто не заметил, как Акос быстро вылил зелье в чашку Сузао и покинул очередь. Йорек помогал страдалице, та отпихивала юношу и ругалась на чем свет стоит.
Сузао устроился за своим обычным столиком и отхлебнул из чашки. Акос задержался, переводя дыхание.
Сузао проник в их дом. Он смотрел, как Вас убивает их отца. Отпечатки его пальцев остались на стенах, следы ботинок – на полу. Место, которое Акос считал самым безопасным в мире, запятнали несмываемые следы насилия.
Живые как никогда воспоминания придали Акосу решительности.
Он грохнул свой поднос на столик Сузао. Тот машинально пробежался глазами по его руке, считая знаки убийства.
– Помнишь меня? – спросил Акос.
Теперь Сузао оказался помельче тренированного Акоса, что, впрочем, не мешало ему выглядеть устрашающе.
