По толпе прокатились шепотки. Никому еще не удавалось открыто заявить о судьбе Ризека и не поплатиться за свои слова. Последней стала мать Теки, объявившая об этом по корабельному интеркому и позже преданная казни. Солдаты у дверей переминались с ноги на ногу, ожидая приказа взять меня. Но его не последовало.
Ризек ухмыльнулся, оскалив зубы. Он уже не слишком волновался.
– Хорошо, сестренка, я с тобой сражусь. Думаю, ты просто не умеешь нормально разговаривать с людьми.
Нельзя было позволить ему вывести меня из равновесия, но Ризеку это удалось. Меня передернуло от его издевательского тона. Мои тени, мои извечные украшения, завихрились вокруг запястий и шеи.
Казалось, что звуки голоса моего брата привели мой токодар в бешенство.
– С дороги! Я прикончу предательницу! – воскликнул Ризек.
Наверняка у Ризека имелся план. Оставалось только надеяться, что моя стратегия будет лучше.
Ризек спустился на трибуну. Двигался он неторопливо и грациозно, люди перед ним почтительно расступались. Перед тем как выйти на арену, он остановился, и слуга проверил ремешки брони и остроту ток-клинков.
Будь наш бой честным, я бы победила Ризека через несколько минут. Отец учил моего брата искусству жестокости, мать – дипломатии и политическим интригам, мне же была предоставлена абсолютная свобода. Мое одиночество позволило мне превзойти Ризека в воинском искусстве. Ризек знал, что честная драка – не для него.
Значит, он приготовил для меня сюрприз.
Брат выжидал. Он не намеревался сражаться со мной, что, в общем-то, было мне на руку. Если бы все пошло по моему плану и утром Има подлила содержимое флакона в питье Ризека, он отключился бы прямо посреди завтрака. Однако рассчитать время не представлялось возможным, снотворное действовало на каждого индивидуально. Мне следовало быть готовой к любой гадости, в том числе – к полному провалу.
– Ты тянешь время, – заметила я, в надежде подстегнуть Ризека.
– Я жду подходящий клинок, – Ризек спрыгнул на арену, взметнув пыль, и закатал левый рукав, обнажая знаки убийства.
Один ряд был закончен, и Ризек приступил ко второму: у локтя появились новые отметины. Брат приписывал себе все убийства, совершенные по его приказу, хотя мог и не участвовать в расправе.
Ризек эффектно вытащил ток-нож и воздел руку. Толпа разразилась восторженными криками, от которых у меня помутилось в голове и перехватило дыхание. Ризек не казался ни бледным, ни вялым, каким сделался бы после приема зелья. Напротив, он выглядел сосредоточенным.
Меня так и подмывало метнуться к нему стрелой, выпущенной из лука, кораблем, прорывающимся сквозь атмосферу, но я не двигалась с места.
Ризек тоже не шелохнулся. Мы оба стояли на арене.
– А ты чего медлишь, сестренка? Нервишки сдают?
– Нет. Жду, когда подействует яд, который ты проглотил утром.
Публика ахнула, а на лице Ризека появилось неподдельное изумление. Наконец-то мне удалось его удивить.
– Ты всегда твердил мне, что у меня нет за душой ничего, кроме силы, текущей по моим венам, – произнесла я. – Но я – не орудие пыток и казни, я – единственный человек, которому известно, кто такой Ризек Ноавек! – Я шагнула к брату. – И теперь я могу сказать, что больше всего на свете ты страшишься боли. Ты собрал всех этих людей не для того, чтобы чествовать их за успехи в Побывке, но чтобы они стали свидетелями казни Ориэвы Бенезит, – я вложила клинок в ножны и развела руки в стороны. – А еще мне известен твой главный секрет: ты не можешь никого убить, если предварительно не накачаешься транквилизаторами. Поэтому сегодня утром я отравила твое питье.
Ризек машинально схватился за живот, точно тихоцвет мог прогрызть дыру в его кишках.
– Ты ошибся, Ризек, считая, что мои способности включают в себя только токодар и боевые искусства.
Впервые в жизни я сама в это верила.
36. Акос
Воздух подземного каземата был прохладен, но Акос понимал, что Исэй дрожит вовсе не от холода.
– Ваша мать сказала, что Ори будет здесь.
– Наверное, произошло какое-то недоразумение, – прошептала Сизи. – Иногда она не…
Акос не хотел спорить с Сизи и продолжал молчать. Они должны найти Ори. Если ее нет в тюрьме, значит, она находится где-то недалеко от арены, возможно, как раз у них над головами, или на помосте, на котором Ризек пытал собственную сестру.
– Мы теряем время. Надо подниматься и искать ее, – в конце концов произнес он, поразившись силе своего голоса. – Нам пора.
Его решительность победила панику Исэй. Канцлер глубоко вдохнула и повернулась к двери. Внезапно раздались шаги, и через несколько секунд в коридоре появился Вас Кузар собственной персоной…
– Сурукта, Керезет и… а, Бенезит! – Вас скривился. – А ты не столь миленькая, как твоя сестричка. Уж не шотетский ли клинок оставил на тебе эти шрамы?
– Бенезит?! – Тека вытаращилась на Исэй. – Но…
Исэй кивнула.
Сизи привалилась к стене камеры, прижавшись ладонями к стеклу. Быть может, Сизи мысленно перенеслась в свой родной дом и опять смотрит на то, как Вас убивает их отца. Именно это происходило с Акосом после похищения всякий раз, когда он видел Васа. Воспоминания накатывали на Акоса, как волна. Но ведь это уже было в прошлом…
Глаза Васа оставались пустыми и равнодушными, как обычно. Акос с отвращением осознал, что Вас не испытывает к ним ненависти: внутри у стюарда был холод и лед. Легко думать о нем, как о воплощении зла, однако правда заключалась в том, что Вас, по сути, был роботом, выполняющим команды хозяина.
Воспоминания об умирающем отце крутились в голове. Свежая рана. Кровь, яркая, как токотечение в небе. Окровавленное лезвие, которое Вас вытер о штанину, покидая их дом. Мужчина с золотисто-карими глазами, облаченный в отполированную шотетскую броню, не чувствующий боли… если только… если…
Если только Акос до него не дотронется.
Затевать с Васом переговоры он не стал. Не имело смысла. Не раздумывая, Акос направился к стюарду. Под его ботинками скрипел песок, занесенный ими самими на подошвах. Взгляд Васа стал жестким, лицо стюарда озаряли полосы аварийного освещения.
Пульс грохотал у Акоса в висках. Ему хотелось сбежать или хотя бы держаться подальше от Васа, но он упорно шел вперед. Ноздри широко раздувались, казалось, ему не хватало воздуха.
Вас сделал выпад, и Акос отреагировал как жертва: отшатнулся. Недостаточно быстро: нож царапнул броню. Поморщившись от неприятного скрипа, Акос повернулся к противнику. Он должен убедить Васа, что успех близок. Это бы вселило в стюарда самоуверенность. Самоуверенность порождает небрежность, которая может предоставить Акосу шанс выжить.
Глаза Васа смахивали на металлические бляшки, а мускулы напоминали перекрученные канаты. Он вновь занес руку для удара, но вместо того чтобы ткнуть противника ножом, схватил Акоса за предплечье и со всего маху двинул о стену камеры. Затылок Акоса стукнулся о стекло. Перед глазами вспыхнуло. Акос увидел отражение пола в плоском потолке. Ладонь Васа продолжала сжимать его предплечье.
