Для лучшей маскировки Поль вскинул на плечо рулон кожи, а на голову напялил трофейную панаму. Да так и поспешил в сторону выхода. Ноша удачно прикрывала выгоревший рукав робы, а панама – морду чуть ли не вместе с клювом.
Помогло. Не только вышел из самого ангара, но и за пределы явно огороженной территории прошёл, не особо напрягаясь. Некое подобие охраны на выходе всё-таки имелось, потому что оба сторожа, при виде «несуна» стали угрожающе приподниматься с широкой скамьи. Ну этих-то поощер вначале просто оглушил слегка, они сами и шлёпнулись обратно. Хотя вылупленными глазами продолжали смотреть вслед нарушителю. Пришлось им добавить ещё один «откат», который однозначно и надолго отправит сторожей в реанимацию. И тоже не факт, что госпиталь здесь существует.
Но дипломата, смотревшего только вперёд, чужие проблемы не волновали. Первый барьер вживления в иную среду оказался позади.
Глава тридцать вторая. Удачная маска
Дальше и сразу – пошла жилая зона. И насколько мало (сравнительно) оказалось жабокряков на территории вокруг ангара, настолько многократное столпотворение встречало за проходной так называемого комбината пищевой промышленности. Следовало иметь крепкие нервы, чтобы ввинтиться в эту толпу, и немалую наглость, чтобы точно так же, как все, расталкивать для себя локтями дорогу.
А ведь ещё следовало смотреть в оба, прислушиваться к советам Тилиуса, подмечать всё вокруг, слишком не выделяться и спешно вырабатывать последующую линию поведения. И было на что посмотреть!
Чужаки, в центре своего получившегося континента, жили в страшных, нечеловеческих условиях. Или для них они являлись приемлемыми? Какие-то шалаши, укрытые шкурами, юрты, навесы – и всё это хаотично расставлено, без всякой системы и в невероятной скученности. Между всем этим снуют потоки куда-то прущих жителей, там же они едят, работают, дремлют, испражняются и чуть ли не совокупляются. Общаются, ругаются, местами вроде даже поют. Над всем этим стоит густое амбре мокрых перьев, тухлой рыбы, испражнений и химикатов для отделки шкур. От готовящейся на жировых горелках еды воняет всё тем же сгоревшим жиром. Ну и последние штрихи этому концу света добавляют носящиеся всюду и пронзительно крякающие маленькие жабокрячики.
Но если щенки, котята, тигрята и медвежата всегда умильные и симпатичные, то подрастающее поколение чужаков выглядело препротивно. Рваная, грязная шерсть в разные стороны, перекошенные, рахитичные, наглые, невоспитанные и визгливые. Несмотря на весь свой космополитизм и терпимость, Труммеру при виде таких детей хотелось с отвращением сплюнуть. И обязательно им на голову. А потом ещё и пинком добавить ускорения и отправить в полёт.
Заметив, что взрослые не комплексуют, пиная меньших и слабых, тоже перестал деликатничать. Да иначе было не пройти по этому жуткому, смрадному городу. Пытался идти с полчаса, ориентируясь по солнцу, но так и не вырвался в места более приличные, разве что окружающие навесы и жилища стали в два, а то и три яруса и появилось некое подобие кривых улиц. Именно туда он и шёл по подсказкам, потому что ничего приличнее Тилиус не «просматривал» из глубины. И всё равно это не походило на какой-нибудь район для местной аристократии.
«Как же в этом бардаке отыскать вождей?» – запаниковал дипломат, взывая к помощи своего союзника.
Тот не успел ответить: сработали диверсионные закладки. Разгорелся и набирал мощь сильнейший пожар в ангаре, в котором побывал Поль. Полыхнуло так здорово, и вверх повалили такие клубы дыма, что замер на месте и впал в ступор почти каждый из местных обывателей. А по ментальной связи последовали комментарии по поводу начавшегося тушения:
«Ух, как они забегали!.. Никак, тушить собираются?.. Ворота почему-то пытаются закрыть?.. Ага, все ринулись вообще прочь от ангара… О, дают!.. Да они топят резко все острова с ангаром и прилегающими строениями. И не факт, что эти огромные существа остались живыми. Как-то они странно тонут… Ну да, вместе со всем грузом комбикорма. Неужели задохнулись от едкого дыма?.. Похоже… А дырища-то остаётся в материке!..»
Ну и понятно, что Поль первым вышел из ступора, развернулся да и потопал дальше со своим рулоном. Правда, уже начал присматривать хоть какую щель, чтобы сбросить надоевшую ношу. Но тут, оглянувшись пару раз по сторонам, приметил одного аборигена, который не просто шёл следом, а ещё и пялился так, словно увидел старого друга. А когда понял, что его заметили, начал крякать что-то вопросительное. Игнорирование не помогло, приставучий гад семенил рядом, всё больше и больше нервничая из-за молчания соплеменника.
И что оставалось делать лазутчику? Правильно, приложить ракушку-переводчицу к уху. Если это – нонсенс в местном обществе, тогда придётся вырубать сознание у надоедливого жабокряка. А вдруг проскочит?
Проскочило. Странный тип вроде как с облегчением воскликнул:
– А-а! Да ты глухой? – Получив кивок (вроде местные такие движения производили в верной интерпретации), незнакомец оживился: – И даже немой?! – Неужели здесь и такие были? – Сколько хочешь за кожу? Продай! Мне очень надо! – Определив неподвижность клиента за раздумье, он усилил натиск. – Всё равно больше меня никто не заплатит. Разве что станешь продавать кусками? Но тогда к тебе на рынке пристанут столбовые, и как ты им объяснишь, где взял сразу и столько?
Труммер дёрнул узкими плечами (тоже подсмотренный жест) и поощрительно щёлкнул клювом. Мол, а сколько заплатишь?
– За каждый метр дам три чешуйки! – Заметив возмущение продавца, покупатель сразу добавил: – Хорошо, три с половиной.
Судя по тону, больше не даст. Поэтому пришлось соглашающе кивнуть клювом. Тотчас последовало приглашение:
– Давай войдём ко мне в (какое-то мудрёное слово), и я перемеряю рулон. Это во-о-он тот сарай!
И поспешил впереди. Подошли. Сарай как сарай. Нечто выпирающее, как рёбра, обтянуто разными кусками не то пластика, не то кожи. Может, крепче на вид, чем на остальных подобных сараях. Но как только хозяин стал заходить внутрь, последовало предупреждение от союзника:
«Внутри ещё шесть тушек. Вроде как прячутся сразу за входом. Больше вроде никого нет».
Так что Поль, не мудрствуя лукаво, попросту лишил сил всех, кто прятался. А прошедшего внутрь аборигена оглушил слегка да «отсушил» ему ноги. Сам закрыл дверь, после чего внимательно присмотрелся вначале к сидящим в засаде. Ну да, разбойники разного пола, с копьями на изготовку и со злым умыслом на бледнеющих рожах. Вот и пусть себе лежат, остывая помаленьку.
А с пленником сами боги велели переговорить. Это такие, как он, на берегу, попав в руки людей, почти сразу умирают. А в пределах своих островов выживают. Разве что говорить не захочет?
«Так сломай ему клюв! – тут же посоветовал кит, чуть не погибший совсем недавно от гарпунов жабокряков. – Там у них самое болезненное место. Враз все, что надо, начирикает!»
Наверняка водоплавающий гигант не знал слова чирикать, но уж таковы получались реалии ментального перевода. У каждого собеседника сознание само подбирало подходящие слова, синонимы и антонимы.
