Генерал начал смеяться, ещё когда была упомянута супруга. Потом всё-таки успокоился и покровительственно похлопал поощера по плечу:
– Поверь мне, если за дело взялась твоя жена, тебе уже ничего не исправить. Остаётся только смириться и ждать, что получится в итоге.
– Но ведь награда моя! Да и жена просто обязана меня слушаться!
На эти восклицания геер Шунт вновь рассмеялся, развернулся да и пошёл по своим делам.
«Однозначно! Ему что-то такое известно! – размышлял Поль, двигаясь дальше по лабиринтам Имения. – Знать бы ещё, как он эти знания использует: во вред мне или на пользу?»
Это он себя так мысленно утешал, понимая, что пользы от пристального внимания главного консула к своей персоне он не дождётся. Так уж слагалось испокон тысячелетий, что чем выше чиновник располагался на иерархической лестнице, тем он жёстче пресекал малейшие попытки нижестоящих приблизиться к своему уровню. И это ещё чудо какое-то, что на а’перва не взъелись многочисленные гражданские, полицейские и административные бюрократы. Они просто не успели толком сообразить и оценить тот вал наград, которые получил за короткое время никому не известный прежде поощер.
Но ещё неизвестно, что хуже: пристальное, ревнивое внимание районной администрации Розмора или мимолётное раздражение главного консула. Тому же Стерликосу достаточно чихнуть, и от Поля мокрого места не останется. Фигурально выражаясь… А уж если…
И словно подслушав опасливые мысли Труммера, на пути у него нарисовался главный управляющий Имением. Именно нарисовался, создавая чёткое ощущение, что старик умеет телепортироваться. К тому же он демонстративно поигрывал пистолетом и не скрывал своего озлобленного состояния:
– Ты чего это здесь шляешься без разрешения?! – Несмотря на свою внешнюю дряхлость, Айзель Франчук мог своим рёвом оглушить любого. – Или для тебя, выскочка шустрая, закон не писан?!
Пришлось брать себя в руки, задавливая рациональный страх, сглатывать какой-то комок в горле и докладывать:
– Будучи отвлечён на иные важные дела, дэм Прогрессор мне разрешил действовать в русле личных предпочтений.
– И ты подался шпионить по всему Имению в надежде украсть нечто ценное?
– Никак нет, господин Франчук. Я всего лишь хотел наведаться домой.
– Выход в другой стороне! – ехидно проскрипел старикан.
– Не осмеливаюсь терять столько времени на дорогу в Розмор. Поэтому направляюсь в место, где моя сестра имеет личный портал и с дозволения Надариэля может меня сводить домой на час-полтора. К тому же…
Поль с каждым словом чувствовал себя уверенней и последнюю фразу произнёс вообще спокойным тоном, словно говорил со старым, хорошо знакомым родственником. Зато Айзель вёл себя ровно наоборот: покраснел от злости. Не дослушав а’перва, затопал ногами и разорался, брызгая слюной. Причём начал с нецензурной ругани, а продолжил тем, что добрых две минуты перечислял, насколько обнаглели некоторые смертные, и расписывал казни, полагающиеся за это. Причём пистолет в его старческих руках дрожал и дёргался, грозя выстрелить непроизвольно в любой момент.
Труммер попытался абстрагироваться от ведущегося разноса, притвориться холодной стенкой и понизить громкость восприятия фильтрами полного равнодушия. Взгляд его остекленел, и со стороны могло показаться, что он в шоке от навалившегося испуга. На самом деле произошло нечто новое в восприятии, относящееся всё к тем же умениям поощера.
Например, раньше он мог ударить воздействием «отбор» конкретно по живым существам, находясь в полной темноте или стоя к ним спиной. То есть смутно угадывал их живые ауры, воспринимая их в виде сгустка эмоций. Сейчас произошло то же самое, словно глаза были закрыты и управляющий воспринимался тем самым сгустком эмоций, на которые следовало воздействовать. И что поразило больше всего, так это совсем иные эмоции, которые скрывались вполне умело за криками, топотом и угрозой пристрелить на месте. Там превалировали удивление, огромный интерес и громадное любопытство. Ну и ещё чуточку искренней симпатии, неуместной досады и совсем уж диковинного раскаяния.
«И что это получается? – Поль попытался осмыслить прочувствованные истинные эмоции Франчука. – Он тут передо мной цирк разыгрывает? Или это у меня мозги набекрень встали, выдавая желаемое за действительность? Надо бы рискнуть и проверить… Но если я ошибаюсь, старикан меня точно пристрелит!.. А с другой стороны, он и так собрался это сделать… Так что выхода у меня нет!.. Не лишать же его сил «отбором»? Ведь совсем на ладан дышит, ещё умрёт ненароком… Ага! Ещё надо ему польстить как-то. Допустим, поднять ранг его умения до э’септа или ещё выше».
Поэтому решительно выдохнул и прервал ругань в свой адрес:
– Уважаемый Айзель! Я вам тоже весьма симпатизирую и преклоняюсь перед вашими многочисленными талантами… э-э-э… ю’десима. И понимаю, что ваша работа крайне тяжела и неприятна: ругать всех подряд и расстреливать через одного. Но вот честное слово, очень спешу! У меня там небывалая стройка личного замка начинается без моего личного присмотра. И разве можно положиться в таком вопросе только на супругу? Вот и я думаю, что нельзя, потому и спешу. Так что огромная просьба: поругайте и покричите на меня в следующий раз, а? Ну пожалуйста!
Ещё и ладони сложил в молитвенном жесте.
Старикан замер с выпученными глазами и забыл дышать на какое-то время. Потом с трудом прокашлялся, крякнул и замотал головой. А когда заговорил, то в тоне проскальзывало какое-то восхищение:
– Пристрелить тебя тоже в следующий раз?
– Как вам будет угодно! Хотя лучше пользоваться в таком случае поговоркой: никогда не откладывай на потом то, что можешь вообще не делать.
– Ишь ты какой! – И Франчук с угрозой потряс пистолетом под самым носом Труммера: – У-у-у!
После чего шагнул в сторону, освобождая дорогу и ворча под нос:
– Что творится!.. Что творится…
Стараясь не оглядываться и какой-то долей сознания опасаясь выстрела в спину, Поль поспешил к вотчине фей. При этом мысли на тему «Как я выжил, как я спасся?!» постарался отложить на потом. Всё равно последствия состоявшегося «диалога» проанализировать не получится, их попросту надо подождать.
Глава тридцать пятая. Всё не так
Само собой, что уверенности застать Ласку в лесу фей у Поля не было. Разбалованный ребёнок мог оказаться где угодно. Тем более в последнее время она сама и её компания сумасбродных подружек помешались на взращиваемых саженцах дуба и лиан. Так что больше они торчали в саду поместья Труммера. И если не повезёт, то так и придётся торчать в створе ворот всё отпущенное ему судьбой время. Потому что здесь слово дэма прозвучало так: внутрь может войти лишь человек, приглашённый принцессой Лидией, колдуньей-друидом Ниурсадой или Лаской.
Повезло. Сестра как раз с пыхтением и с натугой волокла к порталу две шестилитровые бутыли с какой-то мутной жидкостью. А несколько десятков фей шумно «помогали» девочке, сидя у неё на плечах и мельтеша перед глазами.
