— Нам нужно поговорить об этих гильдиях прямо сейчас, потому что это важно, а времени осталось очень мало. Если вы хотите исполнить свое предназначение, вам необходимо вернуться домой как можно скорее.
В голове у Чарльза роились сотни вопросов. Понять, с чего стоит начать, было практически невозможно.
— Наберитесь терпения, — произнес сэр Уинстон. — Я все расскажу, но вам нужно точно понимать контекст.
Старик снова прочел его мысли. Более того, поскольку сам он был ярым фанатом контекста, Чарльзу показалось, что он услышал собственные слова.
Но сэр Уинстон вел дальше:
— Вы допустили одну-единственную ошибку. В своей книге вы предполагаете, что гильдии производителей, или ремесленников, представляли собой локальный феномен в пределах локальных крепостей и городов. Что они никогда не выходили на международный уровень.
— Не в виде гильдий, — заметил Чарльз, — или уже значительно позже. Связи между гильдиями устанавливали торговцы, которые тоже были весьма организованны.
— Подождите минутку. Мы говорим о гильдиях производителей, — произнес старик, подчеркивая последнее слово. — Есть одно исключение, о котором вы не можете знать, и это исключение представляет собой самое сердце нашей истории.
— Вы намекаете на тайное общество ремесленников? Сейчас? В чем смысл? Гильдии стали анахронизмом в Западной Европе более четырехсот лет назад.
— Наберитесь терпения, мальчик мой, — снова произнес старик. — Меня раздражает поспешность юности, но, памятуя о том, что когда-то и я был в вашем возрасте, я пытаюсь вас понять.
Чарльз признал себя побежденным и приготовился слушать. Тем временем официант поставил на стол закуски. Сэр Уинстон жестом пригласил Чарльза приступать к еде. Профессор был не голоден, но из вежливости положил себе на тарелку понемногу всего.
— Давайте так, — начал сэр Уинстон. — После падения Римской империи и даже за некоторое время до этого, когда империя стала сдавать позиции, из мира исчезла власть, державшая вместе всех, — с точки зрения европейцев. Мир лишился властелина. Точнее, как вам известно, Европа погрузилась в пучину невероятного хаоса. Со всех концов света в нее стекались новые люди. За остготами и вестготами, поставившими на колени Пиренейский и Апеннинский полуостровы, пришли дюжины племен: гунны, свевы, бургунды и вандалы, герулы, гепиды и франки.
— Авары, ломбарды, тюринги и алеманы, баварцы, сорабы, ободриты и венеты, — улыбнулся Чарльз.
— Последние — это славяне. Отличная работа. Других знаете?
— Пруссы, прутены, курши и другие балты.
— И с ними славянские племена, — дополнил сэр Уинстон.
— И нельзя забывать о самых странных из них: ингевонах и истевонах, эрмионах, батавах, фризах, свевах, саксах и семнонах.
— А также гермундурах, маркоманах и квазах. Еще были хазары, печенеги, куманы и мадьяры, — заметил сэр Уинстон.
— Мы упустили варягов — викингов, основавших Новгород на самой заре Руси. О, а еще норманнов, — завершил список Чарльз и посмотрел на тарелку. Еда оказалась очень вкусной, и он каким-то образом съел все.
Сэр Уинстон поглядел на него, и оба расхохотались.
— Надеюсь, вы привели меня сюда не для того, чтобы поиграть в «Свою игру», — придя в себя, произнес Чарльз.
— Нет. Я просто развлекался. И смеялся в некотором роде над собой, поскольку вы в каком-то смысле знаете все, что я должен сказать вам, но до определенного момента. Итак, к сожалению, для того, чтобы вы могли понять, чего не знаете, нам придется разобраться с тем, что вы знаете.
Чарльз уже переварил новости о деде, расслабился и немного оттаял, возможно, благодаря напиткам и закускам, поэтому произнес:
— Ладно. Еще раз. Признаю себя побежденным. Просветите меня.
— Отлично. Естественно, многие хотели занять образовавшуюся нишу. И поскольку королевства все еще были слишком малы и раздроблены, единственной организацией оставалась… — сэр Уинстон сделал паузу, — конечно же, церковь. А вот теперь будет самое интересное. Если принять традиционную точку зрения, что Средние века начинаются с момента зарождения ислама, то первым великим событием раннего Средневековья будет следующее: Меровинги, потомки Хлодвига, первого короля франков, пришли в упадок. Они теряли силу, уступая ее своим управляющим. Одним из них был Карл Мартелл. Он победил арабов при Пуатье в 732 году, а его сын…
— Пипин Короткий…
— Пипин Третий, известный также как Короткий, стал единственным властителем всего королевства. У него большие планы. На дворе 746 год.
— Он все еще чувствовал неуверенность и собственную нелегитимность.
— И что же?
— И хотел получить ее от папы римского.
— Он хотел, чтобы папа Захария признал его королем всех франков, и отправил в Рим двух священников в качестве послов.
— Это были не просто священники, — добавил Чарльз.
— Да, епископ Вюрцбургский и аббат Сен-Дени.
— Фулард и Бухард.
— Наоборот.
— Что? А, да, точно, наоборот. Бухард — епископ.
— В 751 году папа Бонифаций короновал Пипина.
— И последнего короля Меровингов отправили в монастырь, так же, как Гамлет отправил туда Офелию.
— Вот только в Англии времен Шекспира девичьей обителью еще называли бордель.
— Если следовать за Боккачо и Чосером? Возможно, с несчастным Хильдериком из династии Меровингов случились презабавные вещи.
— Если бы нас сейчас кто-то слышал, он сказал бы, что мы сошли с ума, — заметил сэр Уинстон. — Беседовать с вами не менее занятно, чем вести бесконечные дискуссии с вашим дедом. Но вернемся к нашим баранам.
— Собственно, в чем вообще вопрос?
— Папа впервые легитимировал короля, и Пипин признал духовное превосходство папы.
— Вовсе нет, просто деньги сменили хозяина.
— Да. Пипин отвоевал Равенну у Астульфа и отдал город папе, а в качестве бонуса добавил значительную часть Убмрии. Историки считают этот вклад …
— По крайней мере те, кто умеет считать… — рассмеялся Чарльз.
— И другие… Этот подарок считают началом Папской области, официального государства церкви. С этого момента все королевское, а затем и имперское достоинство берет свое начало в церкви, поскольку сына Пипина Шарлеманя тоже короновал папа. С тех пор вся суверенность зависела от миропомазания папой. Но, возвращаясь ко вкладу, как вам известно, его называют «наследством Петра».
— Подразумевая расширение территории римской церкви во времена святого Петра.
— Отношения между папским престолом и королевской властью так сильно повлияли на всю будущую историю Европы потому, что союз между этими двумя силами создал предпосылки для доминирования в мире.
