— Так он ничего не переписывал из библии Гутенберга?
Сэр Уинстон рассмеялся, вышел за дверь и направился к машине. Чарльз последовал за ним. Старик обнял его и произнес:
— Машина отвезет вас в посольство. Не думаю, что вы захотите гулять по городу с мечом в руках.
Чарльз кивнул.
— У меня остался последний вопрос. Точнее, два, но они короткие.
Старик пожал плечами, словно признавая свое поражение.
— Что ж, хорошо, — произнес он, — но давайте побыстрее.
— Совет не знает ничего конкретного?
— Кое-что знает, но не все. В основном им известно, что библия способна их уничтожить. Поэтому они страстно желают ею завладеть. И поэтому же они пытались очернить вашего прадеда, повесив на него убийства Джека Потрошителя.
— Ладно. И наконец, что это за история с тенью, которая появляется раз в тридцать один год, как ни крути, и всегда поблизости от места преступления?
— Жертвами были хранители библии, либо эти преступления должны были очернить их и вывести библию на свет. До сих пор это не помогало. Хорошей вам поездки! — сказал старик, повернулся и направился назад в Дрейперс-Холл.
Вопросы у Чарльза отнюдь не закончились. Он не понимал, почему сэр Уинстон не сказал ему ничего определенного о тени, но было совершенно ясно, что беседа подошла к концу и что сэр Уинстон знает значительно больше, чем рассказал ему. Чарльз забрался в лимузин.
Глава 127
Автомобиль остановился неподалеку от электрифицированного забора, окружавшего посольство США. Поблагодарив шофера сэра Уинстона, Чарльз подхватил меч и, перепрыгивая через три ступеньки, поднялся к дверям посольства. Оказавшись внутри здания, он вошел в кабинет, подготовленный для него как временного сотрудника, и нашел там свою дорожную сумку. Достав телефон, он включил его и прочел сообщение от Кристы: «Росс не тот, за кого себя выдает!»
Он долго смотрел на сообщение. Нужно будет разобраться с этим делом, и поскорее. Сейчас же ему хотелось кое-что испробовать. Плотно упакованная посылка из Праги ждала его на столе. Профессор открыл ее.
По пути сюда у него было достаточно времени, чтобы исследовать второй меч. Он был совсем не похож на тот, который он видел в музее в Бургосе. Тот имел слишком вычурную гарду и рукоять для эпохи, когда якобы было изготовлено это оружие. Чарльз знал, что подобные мечи появились только после 1400 года, поэтому никогда и не считал, что он принадлежал дону Родриго де Вивару.
Судя по виду меча, который он сейчас держал в руках, тот вполне мог быть выкован в начале одиннадцатого века: около метра в длину, с простой гардой в форме креста, покрытой рисунками. В центре по всей длине тянулась надпись. Текст был уже знаком Чарльзу: «IO SOI TISONA FUE FECHA EN LA ERA DE MIL A QUARENTA». На другой стороне лезвия он прочел: «AVE MARIA ~ GRATIA PLENA ~ DOMINUS TECUM»
[66] — слова из Евангелия от Луки. Обе надписи были такими же, как на мече из Бургоса. И Чарльз снова заметил механизм, находившийся на расстоянии трети длины от острия, вероятно, впаянный прямо в лезвие. Механизм тоже имел зубцы, только они были расположены несколько иначе, и, если он правильно помнил, углубления располагались тоже по-другому. Из-за этого его размышления приняли такой оборот, который заставил его поспешить в свой кабинет в посольстве.
Хотя это было непросто, но в конце концов он все же извлек изогнутый меч сначала из упаковки, а затем и из ножен. Затем проверил зубцы обоих механизмов. На толедском клинке их было два, на втором мече — четыре. Профессор подумал, что они должны сцепиться, поэтому поднес мечи друг к другу, заставив механизмы соприкоснуться. Слегка поворачивая мечи, он сделал так, что зубцы одного вошли в углубления другого, и наоборот. Затем он повернул одно из устройств и услышал щелчок. Теперь мечи совместились идеально, а два наконечника внизу составили нечто вроде перевернутой буквы V, только вот наконечник Калибурна был искривлен. Чарльз улыбнулся. «Вот это, — подумал он, — и есть ключ». Он вспомнил фразу «Сталь — ключ, камень — дверь». На него снизошло озарение. И почему он не подумал об этом раньше? Калибурн — это Экскалибур: меч в камне.
Теперь он был уверен в том, что «дверью» является большой круглый камень в оружейном зале дома его деда в Вирджинии. Наконец-то у него появилось объяснение тому, что он осознавал с самого детства. Мечи всегда помещали в паноплий горизонтально и никогда перпендикулярно камню, хотя он прекрасно помнил, что там был слот, остававшийся пустым. Нужно будет поместить ключ, составленный из мечей, в это отверстие. Вероятно, именно на это и намекал пронзенный мечом земной шар, оказавшийся впоследствии логотипом Интерпола. Теперь он понимал, что этот рисунок был чем-то вроде карты или инструкции. Неужели все настолько просто?
Как только два меча соединились, в верхней части Тизоны что-то щелкнуло. В тот момент Чарльз был слишком занят, проверяя, насколько хорошо соединились мечи, поэтому не обратил внимания на этот звук. Когда он разъединил их, намереваясь вернуть каждый в свои ножны, то чуть не выронил толедский клинок и только тогда увидел открывшийся тайник. Внутри оказался пожелтевший от времени листок бумаги. Профессор поспешно развернул его. На сей раз не было шифров и кодов. Текст был написан на чистом английском языке обычными буквами. Чарльз прочел:
Пройдешь под главными вратами,
Но лишь когда солнце впервые покажет свой лик.
Дождись, когда небо окрасит заря,
Ибо в другой час это будет фатально.
В самый длинный день в году, в этот день,
Когда гильдии встанут под двенадцатью вратами,
Под зодиаком произнеси нужное слово.
Тебя ждут сто восемьдесят некогда могущественных башен.
Глава 128
— Вы отправили посылку? — спросил сэр Уинстон, переступив порог.
— Да. Вам понадобится что-то еще? — уточнил дворецкий.
— Нет, благодарю вас. Не ждите меня. Спокойной ночи.
Отпустив дворецкого, сэр Уинстон подошел к книжному шкафу, вынул книгу и улегся на диван. Вскоре он задремал с книгой в руках. А когда проснулся, ощутил холод. Придя в себя, он потянулся за вязаным пледом, который сбросил во сне. Холод стал пронизывающим, свет замерцал и погас совсем. Дом погрузился во тьму. Затем раздались шаги: кто-то двигался, приволакивая ногу, пока не остановился неподалеку. Старик прекрасно знал, кто находится в комнате; он надменно рассмеялся.
— Ты опоздал, — заметил сэр Уинстон. — На этот раз тебе конец. Adio sogni di gloria!
[67] Ты останешься таким же навсегда — несчастной скитающейся тенью, навечно запертой в своей тюрьме, и никогда не обретешь высшую силу или покой. Я умру с легким сердцем. — Ничего больше он сказать не успел. В его горле забулькала кровь.
