Когда свет загорелся вновь, сэр Уинстон Дрейпер лежал неподвижно, глядя в потолок; на лице его сияла улыбка. А лужа крови под диваном все растекалась и растекалась.
Интермеццо
Чарльз был благодарен сэру Уинстону за билет первого класса, оценил он и качество виски, который ему подали на борту. Если не сравнивать его с тем, что Чарльз пил вчера, виски был превосходным, по крайней мере, по его меркам. Как бы там ни было, он вытянул ноги и решил промотать перед внутренним взором минувший день, как поступал всегда, думая о чем-то приятном перед сном. Он перепробовал все то, что обычно помогало, но сон не шел. Поворочавшись с боку на бок в течение часа, он решил посмотреть фильм. В нем люди перепрыгивали из одного вертолета в другой, монстры сражались друг с другом, меняя форму, — все это ему не понравилось, поэтому в конце концов он сдался и взял в руки коричневую папку.
Она открылась на вчерашней записке. Стихотворение казалось ему знакомым. Чарльз хотел было поискать его в интернете, но потом пролистал папку и еще раз взглянул на эти постоянно повторяющиеся цифры: 12, 24 и 180. Вынул лист с изображением города будущего. Перечитал стихотворение и вспомнил: «Освобожденный Иерусалим» Торквато Тассо, литературный памятник эпохи Возрождения, точнее, первая строфа явно оттуда. Вторую, по всей вероятности, добавили позднее, или это был апокриф. Он вспомнил, как читал курс лекций в Болонском университете, где все ужасно гордились тем, что в нем учился Тассо. Этот фрагмент из поэмы рассказывал об инициации.
— Какой же я дурак, — сказал он себе. — Это же изображение Болоньи, города ста восьмидесяти башен, а вовсе не города будущего.
В Средние века этот город слыл чудом света, славился своей архитектурой. Считалось, что в период между девятым и двенадцатым столетиями в городе было возведено не менее ста восьмидесяти башен. Ни один историк не мог объяснить, почему знать и зажиточные граждане Болоньи были настолько одержимы ими. Некоторые предполагали, что башни строились в стратегических целях, для защиты, другие видели в них символы власти. Психоаналитики предполагают, что так выражалась некая фрустрация: те, кто строил их, были просто-напросто импотентами. Сейчас башен осталось всего двадцать четыре, и самые высокие из них, башни Азинелли и Гаризенда, стали символами города.
В самый длинный день в году, в этот день
Когда гильдии встанут под двенадцатью вратами,
Под зодиаком произнеси нужное слово.
Тебя ждут сто восемьдесят некогда могущественных башен.
Здесь все ясно. Встреча состоится в Болонье. Самый длинный день в году — день летнего солнцестояния, двадцать первое июня.
— Это через два дня, — сказал себе Чарльз.
И конечно же, он без труда вспомнил, что средневековый город строился как крепость с двенадцатью вратами. Двенадцать дорог расходились из центра города и вели к двенадцати вратам, и каждые врата соответствовали знаку зодиака. Границы города Болоньи фактически представляли собой зодиакальную карту. «Итак, представители гильдий будут стоять у ворот, каждый возле своих». Поскольку на данный момент врат осталось всего десять, придется точно определить места, где находились исчезнувшие ворота. Вновь обретя уверенность в себе, Чарльз уснул.
Часть V
…что встретимся мы снова близ Филипп. …Что ж, свидимся опять
[68].
Уильям Шекспир. Юлий Цезарь, акт 4, сцена 3
Глава 129
Четыре абордажных крюка одновременно впились в край огромной террасы. Четыре человека в черных комбинезонах и масках поднялись по веревкам, привязанным к «кошкам». Они легко перепрыгнули через край террасы. В сливавшемся с пейзажем лунном свете они словно танцевали в темноте, как призраки средневековой истории южной Италии.
Они вошли в дом через приоткрытую дверь, ведущую на террасу, и разделились на две группы. Когда включился свет, воздух взорвался криками. Первый незваный гость схватил за волосы жену Иствуда и вытащил ее из постели. Второй ударил Иствуда пистолетом по голове, а тот даже не успел понять, что происходит. Незваные гости потащили пару в столовую, а еще двое привели сыновей Иствуда, шести и восьми лет. Привязав детей к стульям и заткнув им кляпами рты, они точно так же обездвижили родителей. Один из вторгшихся в дом поставил на стол большой телефон, чтобы человек на другом конце линии мог видеть захваченных жертв, а они видели его. Тот, кто установил телефон, набрал номер и включил громкую связь. В скором времени на экране появилось ухмыляющееся лицо Вернера. Он находился в самолете.
— Зачем тебе понадобилось дурачить меня, бессердечный ублюдок? Почему ты не созвал собрание?
Иствуд попытался что-то сказать, но во рту у него был кляп. Один из захватчиков вынул его, но Иствуд сумел издать лишь невнятный звук.
— Я тебя не слышу, — сказал Вернер. — Куда же подевалось твое мужество? Почему ты не созвал собрание?
— Я созвал его, — с грустью произнес Иствуд.
— Предупреждаю тебя: я не шучу. Пятнадцать лет я мирился с твоей ложью. Ты же не хочешь, чтобы я еще сильнее разозлился. Позвони всем одиннадцати членам Совета, пока я наблюдаю за тобой, и созови собрание. Будь осторожен и думай, что говоришь.
Тот же человек, что вынул кляп, отвязал одну руку Иствуда и вручил ему мобильный. Стоявший с другой стороны подошел к жене Иствуда и выстрелил ей в колено. Поднялся шум. Дети задергались на стульях. Женщина потеряла сознание… Незваные гости угомонили детей, ткнув им в лицо пистолеты.
— Следующий выстрел будет в голову, — заявил Вернер. — На очереди дети, по одному, а для тебя мы приберегли нож.
Потрясенный Иствуд тяжело дышал.
— Успокойся, плакса, — сказал Вернер, махнув рукой. Один из его подельников извлек откуда-то огромный нож, подошел к лежавшей в обмороке женщине и поднес лезвие к ее горлу. — Поверь мне, — добавил Вернер. — Я повторять не буду.
— Ладно, ладно, прекратите. — Иствуд взял телефон и набрал первый номер. Вернер внимательно слушал, а когда Иствуд закончил, произнес:
— Вот видишь. Не так уж и трудно. Следующий!
Глава 130
Между Вашингтонским аэропортом имени Даллеса и домом, где вырос Чарльз, было семьдесят миль. Его дедушка, построивший дом в 1890 году, выбрал округ Харди, к западу от столицы. Бейкер — так назывался ближайший город, и Чарльз не знал, вышло ли так случайно или его дедушка намеренно возвел семейный замок рядом с ним. Места тут были очень красивые, вокруг росли леса, высились холмы и невысокие горы, в природных парках журчали ручьи. Для Чарльза это был рай на земле.
Взяв напрокат машину, он добрался до дома меньше чем за два часа. Когда он огляделся по сторонам, ему показалось, что ничего не изменилось. Он поднял руку, чтобы позвонить в дверь, но оказалось, что та уже открыта. Чарльз решил, что, возможно, отец в саду, а сиделка уехала в город. Машина отца стояла у подъезда. Профессор вошел в фойе и услышал, что в библиотеке играет музыка. Повернув туда, он обнаружил, что дверь тут тоже приоткрыта, и хотел уже войти, как вдруг ему на голову обрушился удар, из-за которого он отключился.
