— Давайте чуть помедленнее, — попросил гость. — Я к такому не привык.
Посмотрев на него, комиссар проглотил следующую порцию и поставил рюмку на столик. Перегнувшись через холмы документов, чтобы дотянуться до груды, которая, с точки зрения Чарльза, ничем не отличалась от всех прочих, он, не разрушив бумажные башни, вытащил конверт, выглядевший в точности так же, как и все остальные, Итак, полицейский не солгал, когда сказал, что отлично ориентируется в своем беспорядке.
— Что вы знаете о Носферату? — поинтересовался Ледвина, дожидаясь ответа и держа в руках конверт.
— Еще одно имя, которое дал Дракуле Брэм Стокер. Кажется, он позаимствовал его из статьи некой Эмили Джерард, опубликованной за несколько лет до выхода его романа. Но по-моему, это имя впервые появилось в труде, написанном еще раньше, примерно в 1860 году. Автор — Генрих фон Влислоки, книга называется «Суеверия румын». Это важно?
Ледвина смотрел на него, не выпуская конверт из рук. Он ждал продолжения.
— Этимология этого имени неясна. Согласно последним теориям, оно происходит от латинского non spirare, что связано с респирацией: «он не дышит» — определение смерти. Лично я склоняюсь к тому, чтобы поверить в более ранние и простые теории, которые ссылаются на румынское слово necuratu, что означает «нечистый», одно из множества румынских названий для дьявола.
Ледвина все так же молча смотрел на него. Чарльз понял, что комиссар собирается что-то показать ему, нечто очень важное с его точки зрения, и что он готовится к этому моменту. Вынув из конверта лист бумаги, он протянул его Чарльзу, который взглянул на него c любопытством.
— Не понимаю. Вы мне уже это показывали.
— Хм. А что это?
Ледвина снова стал недоверчивым.
— Это что, такой хитрый метод допроса? — Чарльз посмотрел на комиссара так, словно тот спятил. — Потому что если это так, то он не работает. — Чарльз помолчал и, поскольку Ледвина не ответил, добавил: — Это фотография, которую, по вашим же словам, извлекли из чьего-то телефона, та самая знаменитая тень на стене полицейского участка в деревне. А как деревня называется, кстати?
Ни слова не говоря, Ледвина взял еще один лист бумаги и вручил его Чарльзу с тем же загадочным выражением лица. Пытаясь понять, в какую игру этот коп играет теперь, Чарльз взял его в руки и принялся изучать.
— Похоже на рисунок, скопированный с предыдущей фотографии. В США таким же образом принято запечатлевать ключевые моменты в ходе судебных процессов. Подобные зарисовки ведут свою историю от суда над салемскими ведьмами. Это как-то связано с ведьмовством?
Ледвина покачал головой.
— Такие зарисовки делали до изобретения фотографий; кроме того, и в наше время фотографов не допускают в федеральные суды, а иногда и в городские и даже местные. В них есть определенное очарование, и они бывают очень высокопрофессиональными. Вам не кажется, что в этом рисунке есть что-то странное?
Чарльз пригляделся внимательнее. Рисунок был выполнен тушью, по всей видимости, мастером своего дела. Наконец он произнес:
— Хоть я и думаю, что это копия той фотографии, теперь рисунок кажется мне старым. Или же его специально состарили.
— Тень та же самая, — отозвался Ледвина, — но, как вы наверняка заметили, здание другое. Так что это иное проявление того же феномена.
Чарльз вспомнил фотографию, которую Криста показывала ему в поезде, ту, которую сделала официантка в Лондоне, поэтому даже не удивился.
— И его не состарили специально; рисунок действительно давний. Он лежал у меня более тридцати лет, и человек, у которого я его купил, нашел его в архивах Скотланд-Ярда еще раньше.
— Я весь внимание, — произнес Чарльз.
— Этот рисунок сделан женщиной, которая стала свидетельницей жуткого преступления, случившегося незадолго до или сразу же после полуночи 30 августа 1888 года. На рисунке изображена конюшня на Бакс-роу, сейчас это Дерверд-стрит, неподалеку от Уайтчепел-роуд в Лондоне. Рисунок никогда не публиковался. Я ручаюсь за его подлинность головой.
От слов Ледвины у Чарльза мурашки побежали по коже, но вскоре к нему вернулся здоровый скептицизм. Вот только комиссар успел заметить его первоначальную реакцию.
— Мэри Энн Николс была убита у фундамента этой конюшни.
— Первая жертва Джека Потрошителя?
Комиссар утвердительно кивнул, а когда Чарльз собрался что-то сказать, опередил его:
— Позвольте мне закончить, прежде чем вы начнете критиковать и шутить.
Он вынул из конверта еще один рисунок и вручил его Чарльзу. На нем была изображена очередная стена, скорее всего, другой конюшни или амбара, расположенного где-то за городом.
— Этот рисунок — тоже из материалов английской полиции, он был создан в 1827 году. Здание, которое вы видите, известно как Красный амбар. Там Марию Мартен застрелил ее любовник Уильям Кордер. Такая же тень появилась во время казни Кордера, состоявшейся год спустя, и тогда ее запечатлели. Тень, как видите, падает на толпу зевак, то есть художник находится где-то выше. Это важно, потому что человек, который наблюдал бы за казнью из толпы, не увидел бы ее.
Чарльз лишился дара речи. Он ничего не знал об этих исторических свидетельствах. Насколько он мог судить, рисунки были подлинными.
— А вот письмо женщины, которая сообщает, что видела ту же самую тень во время ограбления почтового дилижанса, случившегося на дороге между Парижем и Лионом в апреле 1796 года. Почтовые служащие были убиты. Средства, которые они везли для итальянской компании, пропали. В октябре того же года, — продолжал Ледвина, вручая Чарльзу очередной рисунок, — умерла Екатерина Великая. Это зарисовка с ее смертного одра. Рядом с ней князь Павел. Посмотрите, что видно на полу, — добавил Ледвина, тыча пальцем в картинку.
Там была та же самая тень. Чарльз молчал.
— А здесь у меня рисунки, сделанные в 1766 году в то время, когда в Жеводанском лесу в южной части Центральной Франции людей атаковали ужасные волки. Но мы говорим не о Жеводанском звере, у которого были неестественно длинные передние резцы, а о другом существе, описанном двумя свидетелями, сумевшими спастись. Думаю, вы уже понимаете, о чем я говорю. В тот же год, как видите, — произнес комиссар, передавая Чарльзу другой набросок, — та же тень появилась во время казни Жана-Франсуа де ла Барра, которого пытали и обезглавили, после чего сожгли тело, но прежде прибили к его груди копию «Философского словаря» Вольтера. Знаете, что сделал этот французский дворянин?
— Говорят, он не поприветствовал католическую процессию, но это был просто предлог. Диккенс воздал ему должное в «Повести о двух городах».
Ледвина один за другим вытаскивал листы из конверта и, говоря очень быстро, выкладывал рисунки на столе.
— Описания и изображения явления, которое наблюдалось в 1672 году во время сражения при Солебее
[44] и в тот же год при переходе Рейна французской армией Людовика Четырнадцатого, после чего началась осада Утрехта. У нас нет рисунков за 1610 год, зато есть несколько отдельных устных свидетельств того же феномена, сначала во время убийства Генриха Четвертого Равальяком, когда явление было замечено на улице Медников, а второе — во время погребальной церемонии знаменитого художника, при рождении названного Микеланджело Меризи.
