— Я еще и стираю сам.
— И все равно, могу поспорить, что у тебя есть горничная.
Улыбка Риза стала не такой уверенной.
— Может быть. А теперь ешь. Это я тебе как доктор прописываю.
Усмехнувшись, Тэй взяла в руки вилку. Хватило одного кусочка, чтобы девушка поняла — это просто райская пища. Паста буквально таяла во рту, а сырный соус распадался на тысячи вкусовых составляющих, приятно согревающих горло и желудок.
Когда она в последний раз видела настоящую еду? В «Эгиде» платили не особо хорошо, в основном потому, что финансирование поступало от анонимных спонсоров и — если верить Лори — нескольких правительственных агентств, которые ужимали расходы как только могли. Но, учитывая количество ячеек по всему миру, средства в массе своей шли на поддержку групп, а не отдельно взятых бойцов. Поэтому-то большинство Хранителей жило в штаб-квартирах, где у них были какая-никакая крыша над головой и быстрорастворимая лапша и консервированные равиоли на пропитание.
Тэй прикончила свою порцию, а Риз не успел справиться и с половиной пасты в своей тарелке. В этот момент девушка и заметила, почему Хеллбой прекратил есть. Его глаза — прикованные к полураспахнутому халату, между полами которого были видны округлость груди и бедро — полыхали золотистым пламенем. Тэйла остро почувствовала прохладу воздуха, ласкающего обнаженную кожу, и контрастирующий с ним жар взгляда Призрака. Обещание необузданного секса исходило от Риза волнами, а голод, светящийся во взоре, не имел ничего общего с едой.
— Боже, Хеллбой, что мы делаем?
Внезапно золотой огонь погас. Риз, вздохнув, закрыл глаза.
— Не знаю.
Она все еще чувствовала обжигающее тепло его взгляда, оставшееся на коже, словно эротический вариант солнечного ожога.
— Хотела бы я…
Чего? Снова стать ребенком? Подсесть на наркотики, которые мать постоянно приносила домой? Или подростком? Снова жить в приемных семьях и на улице? Или чтобы этот завтрак случился месяц назад, когда она была так одинока и только ненависть помогала ей цепляться за жизнь?
Сказать по правде, она никогда не была счастлива. До этого момента.
— Чего бы ты хотела, Тэйла? — спросил Риз, не спуская с нее теплого взгляда.
— Ничего.
Он взял в руки ладони девушки и потянул, так что стул, на котором она сидела, придвинулся к нему, и Тэй практически очутилась на коленях Риза.
— Расскажи.
— Мне хотелось бы… Я хочу, чтобы у меня было что-то только мое. Всю жизнь я не имела ничего хоть сколь-нибудь ценного. У меня были только «Эгида» и собственное имя, а теперь нет и «Эгиды».
Он достал из кармана джинсов маленькое серебряное колечко.
— У тебя есть это.
— Мамино кольцо, — прошептала девушка. Она надела его на палец — привычная тяжесть согревала и успокаивала, — и у Тэй перехватило дыхание от переполнявших эмоций.
В следующий миг девушка уже была в объятиях Риза, и он целовал ее шею, приговаривая, какая она красивая и сексуальная, и что он готов бросить к ее ногам все, чего бы она ни пожелала.
Ей хотелось плакать. Никто, ни один человек, никогда не говорил ей ничего подобного, не заставлял чувствовать себя такой прекрасной.
— Это сумасшествие, — простонала она, когда Риз запустил руки под ее халат и обхватил отяжелевшие груди.
— Что с того? — Он слегка укусил Тэй в плечо. Там, где воротник съехал в сторону. Ей хотелось, чтобы он сделал это сильнее, но Риз уже лизнул место укуса, успокаивая искорки боли, пробуждая дрожь желания в ее теле.
— Я просто отметила сам факт, — вздохнув, сказала девушка. Когда он касался ее, все заботы и волнения исчезали, как по мановению волшебной палочки.
Тэйла немного подвинулась, чтобы Ризу было удобнее, и коснулась бедром выпуклости в районе ширинки Хеллбоя. Он зашипел.
— Я должен быть в тебе. Хочу брать тебя до тех пор, пока мы оба не потеряем сознание.
— О, боже, да…
Он двигался так быстро, что она моргнуть не успела, а халата на ней уже не было. Совершенно обнаженная Тэй сидела на коленях Призрака. Вцепившись в язычок молнии на его джинсах, девушка потянула, высвобождая напряженный от возбуждения член. Он лег на ее ладонь — теплый, тяжелый, толстый — и Тэй обхватила его пальцами. Он был таким крепким, что она чувствовала, как в ее ладони бьется пульс Риза. Девушка провела большим пальцем, стирая капельку с головки, и Риз закрыл глаза и застонал.
Ей хотелось попробовать его на вкус, чего не было никогда раньше. До этого момента секс был голой потребностью тела. Тэй не гордилась этим, но, живя на улицах, она привыкла, что секс может быть вопросом жизни и смерти. Сейчас же Тэйле захотелось доставить удовольствие тому, кто дал ей так много, и при этой мысли у нее потекли слюнки.
Девушка соскользнула с колен Риза, но он не так понял это движение и тоже встал на ноги.
— Нет, — остановила она его, положил ладонь на широкую грудь. Потом провела рукой ниже, по стальным кубикам пресса, и встала перед Призраком на колени.
Она услышала, как он резко втянул воздух, а потом застонал, стоило ей взять его в рот. Пряный, мускусный вкус, не похожий ни на что, когда-либо ею испробованное, захлестнул вкусовые рецепторы. Язык покалывало, и это ощущение распространилось до горла, позвоночника… до самого лона. Когда Риз коснулся ее волос, девушка почувствовала это каждой клеточкой своего тела.
Все до единой нотки вкуса и запаха, любой звук — все стало более интенсивным. Казалось, тело впитывало происходящее вокруг, разбивало это на ощущения, и те пронизывали ее, отдаваясь внизу живота. Тэй свела бедра, чтобы боль стала не такой острой, но это восхитительное давление только усилило жажду чувственных удовольствий.
Тэйле хотелось большего, и она жадно втягивала в рот член, сжав его у основания рукой и двигая ею по всей длине.
— Тэйла, — выдохнул Призрак. — Ты должна остановиться.
Он вцепился в ее плечи и попытался оттолкнуть девушку.
— Нет. — Решительный настрой и желание помогали ей стоять на коленях. Одной рукой она ласкала член, другой — мошонку, которая сжималась с каждым движением все крепче, тело Риза готовилось к разрядке. — Мне это нужно.
— Ты не понимаешь…
— Заткнись и дай мне отсосать. — Она сомкнула губы вокруг бархатистой головки и провела языком по гладкой поверхности.
Проклятья Риза заполнили комнату, как семя заполнило ее рот. Тэй жадно глотала, постанывая от его вкуса на языке… такого острого и порочного, на сто процентов мужского. Секундой спустя ее накрыли одна за другой несколько волн жара, и Тэйла закричала, почувствовав, как ее тело словно оживает. Кожа превратилась в один оголенный нерв, и там, где ее касались пальцы Риза, зародились тысячи микрооргазмов.
