Отсюда, судьба горючего определялась психологическим типом начальников складов — принципом подбора кадров (партийная принадлежность, возраст, национальный состав, профессия предков), на практике — нравился или не нравился начальник склада начальству, в конечном счете, все тому же субвождю Сталину.
Тому самому психоэнергетически зависимому Сталину, который вплоть до самого начала военных действий, о начале которых он заблаговременно знал из многочисленных донесений разведчиков, эшелон за эшелонам гнал Гитлеру через границу горючее…
* * *
30 сентября 1941 года. На всех участках идут бои с партизанскими группами.
Начальник тылового района
группы армий «Центр»
генерал Шанкендорф
23 ноября 1941 года. Во всем районе происходили многочисленные, местами упорные бои с партизанами.
Оперативное донесение штаба
группы армии «Центр»
Готовивший наступление Гитлер, разумеется, знал, что в России неугодники не перевелись. О чем же он в таком случае не мог не мечтать?
Первое: нацеливавшийся на победу Гитлер не мог не мечтать о том, чтобы все советские неугодники были если не уничтожены, то хотя бы отправлены подальше, в Сибирь, за Урал (Гитлеру вообще представлялось, что к немцам отойдут пространства только до Урала). Или безоружными подведены к границе с Германией, чтобы, взятые врасплох, не могли стать партизанами.
В 1922–1935 годах в западных областях Советского Союза заблаговременно формировались партизанские отряды. Государством выделялись средства на создание баз, обучение кадров, утверждался командный состав. Невозможно с уверенностью говорить, как к этому процессу относились неугодники — бежали ли они от официозного мероприятия, или использовали хотя бы такую возможность обучиться приемам минно-подрывного дела. Видимо, люди в этом движении участвовали самые разные — «внешники», «внутренники» и неугодники.
Естественно, величайший гипнотизер XX века Гитлер не мог не мечтать, чтобы эти обученные минно-подрывному делу люди, способные к выживанию в любых условиях, а многие из них, к тому же, — особенной (неавторитарной) психики, — каким-либо образом существовать перестали.
Да, Гитлер не мог не мечтать, чтобы и партизанские базы (запрятанные в лесах, ущельях гор и вообще в труднодоступных местах склады с горючим, оружием, взрывчаткой, продовольствием длительного хранения) тоже были уничтожены! Это — второе.
И — третье: одержимый неврозом борьбы с великим городом Гитлер также не мог не мечтать о том, чтобы вновь, уже после начала его вторжения на территорию Советского Союза, создаваемые партизанские отряды уничтожались еще и психологически, еще на стадии образования, — тем, что в них подбирались люди с психологическими качествами, противоположными неугодническим. Что, как следствие, вело к их ничтожной сопротивляемости вождю, то есть к ничтожной боеспособности.
Итак, три голубые мечты сверхвождя XX века:
— уничтожение психологически склонных к партизанской тактике кадров или их изоляция в концентрационных лагерях;
— уничтожение баз;
— фактическое уничтожение созданных отрядов путем авторитаризации мышления участвующих в них партизан.
Гитлер мечтал — и притом со всей страстью.
Мечты всякого великого гипнотизера — не указ только для неугодников, а вот для людей, мыслящих и чувствующих стадно, тем более для тех, кто по своим психоэнергетическим свойствам способен оказаться на вершине иерархии — указ. Для самого верхнего элемента государственной пирамиды — втройне. Исходящее через бессознательное руководство к действию.
Кремлевский субвождь не слушаться внутреннего голоса не мог. Не мог!
Так что нет ровным счетом ничего удивительного, что после появления у Гитлера мечтаний об уничтожении партизанских баз и тех, для кого закладываемое в них военное снаряжение предназначалось, последовали противоестественные с точки зрения интересов обороны страны указания Сталина: базы уничтожить, руководящие кадры репрессировать. От уничтожения неугодников ограждала государственная потребность в рабах — у неугодника в руках все спорится, это иерархов расстреливали — от них все равно проку никакого. К тому же те, кто не сидел на месте, как загипнотизированные кролики, и кто не верил во внушения о всесильности сталинской госиерархии, бежали, и — удивительный факт советской действительности времен сталинских репрессий! — энкавэдэшники скрывшихся даже не искали.
Характерная при уничтожении баз деталь: вооружение и военные материалы армейским частям подчас не передавали, а взрывали. Занятная «фантазия» вождя, в особенности если вспомнить, что публично он любил порассуждать о преданности принципу целесообразности в вопросах обороны страны.
Дождавшись воплощения Сталиным мечты Гитлера о ликвидации на территории Советского Союза линий обороны, УРов и партизанских баз, фюрер войну, как и следовало ожидать, начал.
* * *
Партизанские отряды после 22 июня 1941-го все-таки, несмотря на уничтожение баз, стали организовываться — двух различных типов.
Отряды первого типа возникали по приказам обкомов и райкомов и состояли сплошь из коммунистов; а если и были в них комсомольцы, то не более 2–3% — во всяком случае так следует из документов тех лет. Вопреки откровенно торгашеской теории марксизма (а также других аналогичных вероисповеданий, основанных на суверенитизме), но зато в полном соответствии с теорией стаи, эти коммунистические отряды бездействовали. Например, из 32 отрядов, сформированных из высших коммунистов Курской области, действовали только 5 (В. А. П. 44; ЦАМО. Ф. 15, Оп. 178359. Д. 1. Л. 272; Пережогин В. А. Партизаны в Московской битве. М.: Наука, 1996. С. 44). Фактов того, что командиры и комиссары этих созданных на принципах авторитаризма отрядов бежали первыми, — предостаточно. То же происходило, естественно, не только в Курской области. Струсили и бежали, например, руководители Малоярославецкого и Ново-Петровского отрядов Московской области — отряды, естественно, распались, ибо состояли из таких же стайных «внешников», как и их командиры. Архивы сохранили сведения и об аналогичных случаях в Козельском и Спас-Деменском районах Смоленской области, в оккупированных районах Ленинградской области (ЦАМО. Ф. 208. Оп. 2526. Д. 78. Л. 58; Ф. 214. Оп. 1510. Д. 1. Л. 8; Ф. 229. Оп. 213. Д. 3. Л. 327). И так далее, и тому подобное. (То, что из 3500 отрядов, заброшенных на Украину в 41-м, действовало только 22, т. е. 0,5% — случай особый: Украина… Там рады любому сверхвождю. В украинских лесах министр военной промышленности рейха Шпеер гулял в одиночестве, нисколько не опасаясь за свою жизнь даже в 43‑м году!)
