Однако кроме «внутреннической» концепции жизни и типичных для предателя самооправданий, в книге Резуна-Суворова «Очищение» содержатся и интересные факты — скажем, описываются случаи вызывающего поведения командиров Красной Армии, конкурентов Сталина.
Например, ничтожный кавалерист-троцкист Шмидт, взбешенный исключением Троцкого из партии накануне XV cъезда, подойдя к Сталину, непотребно выругался, и публично пригрозил:
— Смотри, Коба, уши отрежу! (Рапопорт В., Алексеев Ю. Измена родине. Лондон, 1989. С. 293; цит. по кн.: Суворов В. Очищение. М.: АСТ, 1998. С. 148.)
(Трактовка: дескать, потому троцкист Шмидт пригрозил Сталину уши отрезать, что это было ему выгодно — не терять положения во власти, и так далее.)
Но что в этом эпизоде распознается с точки зрения теории стаи?
Сталина, действительно, определенная часть военных безбоязненно оскорбляла в глаза и принародно. Сталину, правителю громадной страны, действительно, незадолго до начала репрессий мог дать по шее простой курсант военной академии даже на трибуне мавзолея. С Гитлером такие штучки не проходили. Стоило Гитлеру за один присест уничтожить гомика Рема и несколько десятков штурмовиков, как вся оппозиция кончилась — в сущности, навсегда. А вокруг Сталина, напротив, падает один военачальник за другим, а он все по шее получает.
Размышляя над этими фактами, лишний раз убеждаешься, что Сталин до времени самоубийства Гитлера сверхвождем не был, но, напротив, жил в границах государства, в котором субстай, чьи вожди были сравнимы с ним по силе, было несколько. Его, субвождя, достаточно шатким положением среди других субвождей отчасти и определялись волны репрессий — меняющих свою направленность строго закономерно.
* * *
В общем случае у каждого субвождя-«внешника» три типа врагов:
— конкурирующие стаи субвождей-«внешников»;
— противостая «внутреников»;
— неугодники.
Какой тип врагов боящемуся низвержения субвождю-«внешнику» ненавистней в первую очередь?
А в разных условиях разный.
В мирное, относительно спокойное время, когда сверхвождь — «внешник», но пока еще не агрессор, когда «болото» повсюду непроизвольно «внешнеет», а оставшиеся немногочисленные «внутренники», соответственно, не имеют никакой власти, для субвождя-«внешника» опасны только ему подобные конкуренты.
Другое дело, если этот субвождь уже стал среди «внешников» главным, эдаким эрзацсверхвождем (сверхвождь психоэнергетически выдохся, все однотипные конкуренты субвождем постепенно уничтожены или они сами перебили друг друга), то опасны ему становятся уже «внутренники». Тем более что кандидат в очередные планетарные сверхвожди — «внутренник».
Но когда же субвождю опасны и, следовательно, в первую очередь ненавистны неугодники?
В следующих двух случаях. Во-первых, когда субвождь деградирует до состояния «планетарный сверхвождь» — от спровоцированных неугодниками догадок о собственной невсесильности можно в одночасье или поседеть, или начать испытывать неимоверные трудности с мочеиспусканием, а преданные холуи, оставаясь по-прежнему таковыми, начнут повсюду добавлять яду…
Второй случай — когда субвождь сильно напуган, в частности, когда войско его от вторгшегося сверхвождя бежит. Субвождь пугается сам (повесят! в зоопарке показывать будут!), к тому же непроизвольно вовлечен в панический ужас, охвативший толпы своих исполнителей, — и непроизвольно оказывается полностью в воле атакующего сверхвождя. Как следствие, субвождь теряет остатки невротической индивидности и окончательно сверхвождю уподобляется — главный враг сверхвождя становится и его главным врагом.
Все эти повороты и наблюдаются в истории. Так было и во времена Сталина.
До середины 30-х Сталина бьют по шее на мавзолее, армейские подхалимы публично грозят отрезать уши. Сталин терпит, подолгу готовясь к каждой акции истребления субвождей-конкурентов — Троцкого с бандой, армейских иерархов, «червонцев» («червонные казаки»; костяк — донские казаки), остатков православной иерархии, сектантов.
Наступает 1937 год. Сталин вдруг ощущает в себе способность одним махом истребить остатки независимых от него субсубвождей — но, прежде всего, «внешников». И ощущает не только способность, но и потребность, исходящую от фюрера. А поскольку Сталин возможность кровавой бани устранением в предыдущие годы наиболее сильных субвождей уже подготовил, и позволить себе эту баню уже может, то, разумеется, ее и устраивает.
Полагая, естественно, что совершает несомненно хорошее дело.
А вот ко «внутренникам» Сталин до войны был безразличен, — хотя некоторые к их истреблению и подталкивают. Действительно, после многолетнего интернационализма, когда друг другу внушали, что национального характера не существует, но есть только классовые интересы, низовые функционеры вслух при Сталине уже начинают удивляться, почему на табличках вожделенных многими кабинетов редакций главных идеологических газет страны «Правда» и «Известия» — сплошь еврейские фамилии, а во главе учреждений русского искусства не встретишь ни одного русского; все это, как указывали Сталину, — недвусмысленные проявления конкурентных поползновений к власти. Сталина-Джугашвили ущемление интересов русского народа, естественно, тронуть не могло, однако в этой ситуации поучительно то, что до войны евреи Сталиным как конкуренты не воспринимались. (Это касается только типичных для еврейства «внутренников»; горсточка же евреев-«внешников», последователей Троцкого и самих, кстати, ярких антисемитов, была разгромлена еще в двадцатые годы.) Это строго закономерно — «внутренники» при «внешническом» сверхвожде могут быть максимум говорливой оппозицией. В вялотекущей форме якобы антисемитизм стал появляться лишь в 39-м, только с появлением Берии. Впрочем, призрак антисемитизма вполне удовлетворялся тем, что в редакциях главных газет все остались на местах, только известного рода фамилии стали заменять на стилизованные под русские псевдонимы. Кроме того, стали появляться все более и более шовинистические («патриотические») статьи — якобы прорусские. (Чтобы понять смысл этого ныне взваливаемого на Сталина «русского шовинизма», надо вспомнить, что следующая волна «русского шовинизма» накатилась на Россию в 1990‑х, идеологи — тоже безнадежные во «внутренническую» эпоху оппозиционеры — казаки-«внешники», генетически происходящие от хазар, то есть тоже, несмотря на русский язык, не русские.)
Но вот отгремела Великая Отечественная. Сверхвождь-«внешник», психически сломленный неугодниками, покончил с собой в берлинском бункере. Многие субсубвожди разных народов погибли в боях, покончили с собой, были за предательство расстреляны. «Внешники» призывных возрастов истреблены разве что не поголовно во всей Европе — «внешническое» некрополе на планете существенно ослабло. А вот советские «внутренники» отсиделись по продуктовым и вещевым спецраспределителям. Словом, со стороны «внешников» угрозы Сталину никакой, но только со стороны «внутренников» — как внутри страны, так и за ее пределами. Угроза захвата «внутренниками» власти в Советском Союзе, захвата под рассуждения о демократии, гуманизме, правах человека и благосостоянии народа, что неминуемо должно было привести не только к разграблению России и вывозу капиталов, ценностей и «специалистов» поближе к мировому центру «внутренничества», — но и к его, Кобы, оплевыванию, убийству и отрезанию ушей.
